Гвардия тревоги

Тимка пришел на угол в полчетвертого. Никаких правил хорошего тона он не знал, да и плевать на них хотел. Просто дома было уж совсем нечего делать, а на углу занятие имелось — ждать Машу. И получалось, что этот час не просто так, а плюс к тому времени, которое они проведут вместе. А вдруг Маша придет немного раньше? Например, на пять минут. Вполне может такое быть, потому что она как они все — собранные и дисциплинированные. Она придет, а Тимка уже тут как тут, и пять минут с Машей — опять же прибыль.

Маша опоздала на две минуты. Тимка увидел ее на Полтавской. Она надела желтую с красным куртку, бежевую вельветовую юбку и красную шапочку. Не хватало только корзинки с пирожками и горшочком масла. «Для меня приоделась», — обрадовался Тимка и пошел навстречу, ругая себя за то, что столько времени провел зря и не придумал, что скажет вначале. Маша, наверное, тоже не знала, что говорить, сказала «Привет!» и по-мальчишески протянула ему руку. Тимка слегка сжал ее узкую ладонь и почему-то вспомнил Дмитриевского. «Может, он при встрече девчонкам руку целует? Как в кино? Он пижон, с него станется. Надо будет у Тайки спросить…»

— Ну что, идем? — сказал Тимка.

— Идем, — качнула головой Маша.

Немного пройдя рядом с Машей, Тимка подумал, что свидание — вещь в его жизни все же неординарная, и решил быть светским.

— Ты сегодня очень хорошо выглядишь, — сказал он, как мать говорила соседкам, когда заходила одолжить у них сахара или стакан муки. — Похожа на красную шапочку из фильма, — добавил он уже от себя.

— Спасибо… А ты кто — волк? — засмеялась Маша.

— Не, какой я теперь волк! — улыбнулся в ответ Тимка. — Я пока так, дворняжка облезлая. А дальше поглядим… Давай здесь дворами пройдем, ближе получится: выйдем сразу к площади Восстания, а там «Колизей» рядом и «Аврора»…

Маша согласилась.

Во втором от улицы дворе, в скверике, гуляли мамы с малышами. Один малыш сильно ударил толстой ножкой по мячу и выбил его за чугунную загородку. Мяч подкатился к Тимкиным ногам, Тимка ловко поддел его носком и отправил обратно. Малыш засмеялся от удовольствия, а его мама взглянула на Тимку с подозрением. Потом подхватила сына, который явно собирался продолжить игру в мяч с большим мальчиком, заворковала:

— Пойдем, пойдем домой, видишь, уже темнеет, солнышко спать пошло… — и, позабыв уже про мяч и Тимку, с чувством поцеловала сына в курносый нос. — Гы — мое солнышко!

Тимка отвернулся, а Маша, наоборот, смотрела внимательно.

Когда выходили со двора на Староневский, Маша вдруг тревожно оглянулась по сторонам, и почти сразу же у нее в кармане зазвонил телефон. «Не отвечай!» — хотел сказать Тимка, но не решился. Девочка говорила недолго и больше слушала. Один раз переспросила название улицы.

Потом отключила телефон, убрала его в карман и прямо взглянула на Тимку.

— Прости, Тимофей, сегодня не получится в кино, — сказала Маша. — Давай в другой раз, ладно?

Тимка стоял как ни в чем не бывало, но изнутри чувствовал, что умирает. Откуда-то он точно знал, что умирают именно так — непонятное онемение поднимается от ступней к сердцу.

— Тимка, ты чего? — Маша, по-видимому, тоже что-то почувствовала. — Сходим завтра или послезавтра — какая разница? А сейчас я никак не могу, честное слово… Мне прямо бежать нужно!

— Какая разница… — механически повторил Тимка. — Конечно…

— Мне правда нужно…

— Да ничего тебе не нужно! — не выдержав, со злобой, отвратительно оскалившись, выкрикнул мальчик. — Все эти твои дела — дурацкие игрушки для слюнявых придурков! Сами себе придумали и сами делаете вид! Все эти ваши отстойные тайны и дурацкие значки…

— Нет! — твердо сказала Маша. — Успокойся, Тимофей! Ты не знаешь! Смотри!

Она взяла Тимкину руку и приложила к куртке, там, где алел ромбик значка. Тимка вскрикнул от неожиданности и отдернул ладонь. Значок был горячим. И тут же Тимка вспомнил, что Маша встревожилась до того, как зазвонил телефон.

— Иди! — глухо сказал он. — Уходи сейчас, если тебе надо!

— Ты не знаешь…

— Я не хочу знать.

Маша стояла, опустив голову.

Почему она не уходит?!! Маша. Маша! Маша!!!

— Ты. Пойдешь. Со мной, — наконец сказала она. — Да?

— Да, — кивнул Тимка.

— Слушай, Тим, а может, это тебе померещилось, со значком-то? — спросила Тая, участливо морща нос и заглядывая Тимке в глаза. — Ну, ты нервничал из-за Новицкой и что с кино все обламывается… вот оно и…

— Да что я, по-твоему, идиот, что ли! — возмущенно рявкнул Тимка. — Не могу разобрать, что есть, а чего вообще нету?! Сказал: он был горячий! Так, что аж руку жгло! Поняла?!!

— Да, да, конечно, поняла, — Тая тут же пошла на попятную. — Ну был и был… Ты дальше-то рассказывай…

— А чего — дальше? Дальше опять какая-то сплошная ерунда началась… Сначала мы с Машей полезли в люк во дворе на Гончарной…

— Как это?! — ахнула Тая. — Прямо в люк?! И Маша? В чистой одежде?!