Гвенди и ее волшебное перышко

Ставит его на кровать, переодевается в ночную рубашку и идет чистить зубы. Она снова ловит себя на том, что разговаривает с пультом, словно с живым существом, как делала в детстве. Пульт, разумеется, не отвечает, но Гвенди уверена, что он ее слушает. И наблюдает. Прежде чем снова спрятать пульт в сейф, она садится на кровать, берет его на колени и тянет за рычажок рядом с красной кнопкой. Из прорези в центре выезжает узенькая дощечка, на дощечке сидит крошечная шоколадная обезьянка. Гвенди рассматривает шоколадку, восхищаясь тончайшей проработкой деталей. Потом подносит ее к носу и делает глубокий вдох. На секунду закрывает глаза, затем встает, идет в туалет – нарочито медленными шагами – и смывает шоколадку в унитаз. В отличие от прошлого раза никакой паники нет. И слез тоже нет.

– Вот видишь, – говорит она пульту, вернувшись в спальню. – Я все контролирую. Я, а не ты.

Она относит пульт в сейф и ложится спать.

Вторник практически не отличается от минувшего понедельника, и Гвенди то и дело вспоминается «День сурка», совершенно дурацкий фильм, который так нравится Райану.

Она опять просыпается поздно и все утро валяется в постели. Потом принимает ванну, дочитывает Пирсона – еще до обеда, – а после обеда начинает нового Джона Гришэма и читает первые четыре главы.

Настроение совершенно не праздничное, но Гвенди заставляет себя вытащить из кладовки искусственную елку и коробку с рождественскими игрушками. Она ставит елку в углу гостиной и вешает на входную дверь прошлогодний венок. Когда Касл-Рок погружается в вечерние сумерки, Гвенди едет к родителям ужинать. Сегодня мама приготовила лазанью и овощной салат, и Гвенди съедает по две большие порции того и другого. После ужина они с папой опять выгоняют маму в гостиную, а сами моют посуду. Потом все втроем смотрят по телевизору «Светлое Рождество», а по окончании фильма мистер Питерсон устраивает представление, сразив наповал и жену, и дочь: закатав штаны до колен, изображает Бинга Кросби и выдает целиком всех «Сестер». Миссис Питерсон смотрит, не веря своим глазам, затем падает на диван и так громко хохочет, что в итоге ее пробивает кашель, и мистер Питерсон мчится в кухню за стаканом воды. Выпив воды, миссис Питерсон начинает икать и издает оглушительную отрыжку – и они все втроем снова смеются до колик. Чуть позже Гвенди едет домой, и в лучах ее фар пляшут снежинки.

Она едет по городу не торопясь и заходит в квартиру ровно в половине десятого, с трудом удерживая в руках стопку пластиковых контейнеров с гостинцами, которые ей собрала мама. Здесь и лазанья, и мясная запеканка, и чизкейк – еды хватит до Нового года, если не дольше. Гвенди пытается открыть холодильник, и тут звонит телефон. Она на миг оборачивается к столу, где оставила телефон и ключи, и продолжает запихивать контейнеры в холодильник. Самый большой из контейнеров она ставит на верхнюю полку, рядом с полупустыми пакетами молока и апельсинового сока, потом пытается освободить место на нижней полке, и тут телефон звонит снова. Не обращая внимания на звонки, Гвенди все же заталкивает в холодильник два оставшихся контейнера. Телефон все звонит и звонит. Гвенди захлопывает холодильник, и вдруг ее словно бьет молнией, и она приходит в себя.

Она бросается к телефону и хватает его, сбив на пол ключи.

– Алло! Алло!

Сначала в трубке лишь тишина, потом – громкий треск.

– Алло! – снова говорит Гвенди, с досадой тряхнув головой. – Это кто…

– Привет, малышка… Я уже собирался класть трубку.

Все внутри обмякает, и Гвенди приходится прислониться к столу, чтобы устоять на ногах.

– Райан… – шепчет она в трубку.

– Гвен, ты тут? Ты меня слышишь?

– Я тут, милый. Я так рада, что ты позвонил. – У нее по щекам текут слезы.

– Слушай… Не знаю, сколько продержится связь. Мы не смогли отправить наши материалы в газету… вообще никуда… вчера… повсюду пожары.

– У тебя все в порядке, Райан? Ты в безопасности?

– У меня все в порядке. Я хотел тебе сказать… я себя берегу… постараюсь вернуться домой, к тебе.

– Я ужасно соскучилась, – говорит Гвенди, не в силах справиться с наплывом эмоций.

– Я тоже соскучился… не знаю, когда будет возможность опять позвонить, но я буду стараться… к Рождеству.

– Ты опять пропадаешь.

В трубке снова раздается оглушительный треск. Гвенди убирает телефон от уха и ждет, когда треск прекратится. Среди этого шума она слышит едва различимый голос Райана:

– …люблю тебя.

Она опять прижимает телефон к уху.

– Алло! Ты меня слышишь? Береги себя, Райан! Пожалуйста. – Теперь она почти кричит.

Треск помех в трубке сменяется тишиной. Гвенди еще крепче прижимает телефон к уху в надежде услышать хотя бы еще одно слово – хоть что-нибудь, – но не слышит вообще ничего.

– Я люблю тебя сильнее, – наконец шепчет она и нажимает кнопку завершения разговора.

34

Больше двух суток безделья (Гвенди старательно убеждает себя, что вовсе не ленится, а отдыхает и перезагружает мозги, – но тщетно) она уже не выдерживает. В среду она просыпается на рассвете и отправляется на пробежку.