Гвендолин

Тело на мгновение пронзает жгучий холод. В том месте, где пламя коснулось моей кожи, появляется ощущение, будто я дотронулась голой рукой до скованного морозом металла – холод и огонь одновременно. А затем черный жуткий цветок будто всасывается в мое тело, как вода в мягкую губку. И теперь нестерпимо жжет в самом сердце, да так сильно, что мне приходится согнуться от боли, прижав ладонь к груди. Рот беззвучно открывается, судорожно хватая воздух. А вслед за этим накатывает глухая, вязкая беспросветная тоска.

Широко распахиваю глаза и до боли прикусываю губу. Рот заполняет соленая, отдающая запахом железа, кровь.

– Ты... никому... кроме... меня не... нужна… – подходит ко мне Гиллаган. Последние слова он, склонившись, шепчет мне прямо в ухо. Они невыносимой горечью отдаются в душе.

Не нужна… Никому… Ему не нужна… Семье не нужна… Маме… Папе… Брату… Я им чужая… Во мне отравленная смертью сила, во мне отравленная смертью душа…

– Идем со мной, Гвендолин. Идем, – обходит меня по кругу Гиллаган. – Я смогу заполнить пустоту в твоей душе. Ведь она есть, правда? Ты всегда чувствовала, что недостойна их, что чужая…

С трудом выпрямляюсь, чтобы прямо взглянуть на своего мучителя.

– Нет, не чувствовала, – яростно мотаю головой. – Они меня любят!

Хриплый каркающий смех разрывает тишину.

– Любят? А, может, и Он любит? Тот, кто зажег твое сердце?

Становится настолько больно, что с губ срывается отчаянный стон.

– Скоро у твоих родителей появится малыш, брат женится и приведет молодую жену… А ты, – шипит Гиллаган, приблизив свое лицо к моему. – Ты снова будешь одна. И только по ночам твое познавшее любовь тело, будет беспокойно метаться по огромной холодной постели, вспоминая жар желания.

Злорадно усмехается некромант. Но вместо того, чтоб усугубить мое отчаяние его слова вызывают волну негодования и злости. То, что мерзкий дух попытался своими речами осквернить то светлое и нежное чувство, которое я так тщательно берегла в душе, поднимает волну ярости.

Перед глазами, как наяву, мелькают воспоминания… Ингвар… Его руки… Губы…. Слова… Нежность, которая была между нами. Дерево Кары, его упругие ветки, шелестящие листья, шуршащие ленты влюбленных, дары, закопанные глубоко под землей, увитые корнями, надежно припрятанные от чужих завистливых очей. Любовь… В каждом из них… Безграничная. Вечная. Настоящая. Как моя. Я люблю. Люблю его всем сердцем. Люблю, пускай безответно. Но я знаю, как это. Я чувствую. Я наполняюсь жизнью.

Где-то глубоко внутри легкой светлой пульсацией откликается неведомое чувство. Странное. Немного пугающее, щемящее, но до боли, знакомое и понятное каждой женщине. Ведь любовь должна приносить плоды...

Холод в сердце отступает, и чернота, сковавшая его, осыпается серым пеплом.

– Но мне удалось познать этот жар. И любовь. И ласку. И доброту, – с каждым словом освобождаюсь от спутавших мое сознание темных чар. – И мне безумно жаль тебя… Ты мог иметь все, но променял семью на амбиции. Я не могу тебе заменить их. Но могу освободить тебя…

По моим венам словно струится жидкий огонь. Он наполняет мое тело силой, а сердце магией. Хватаю горячими ладонями мертвенно-холодные руки Гиллагана, сжимаю твердые мужские пальцы, чувствуя, как пульсирует энергия на кончиках моих.

Я проводник, я указывающая путь, я нить…

Мужчина пытается вырваться из моего захвата, но это ему не под силу. Наполненная огнем Кары, я сейчас во сто крат сильнее.

Тело Гиллагана медленно опускается к моим ногам. Я приседаю подле, устраивая голову некроманта у себя на коленях.

– Ты должен заслужить прощения. Маннан ждет тебя на службу, – тихо говорю. – И может... может, через тысячу лет ты вновь встретишь свою Мелинду.

– Мелинда, – шепчут его губы. – Она предала меня.

– Она спасла тебя, – возражаю. – Подарила второй шанс, пока твоя душа не выжглась черным колдовством.

– Уже поздно, – криво улыбается Гиллаган. – Я совершил последний грех.

Его слова отчего-то вызывают во мне тревожные предчувствия. Удушающий комок подкатывает к горлу, заставив нервно сглотнуть.

– Что ты сделал? – едва слышно шепчу, ощущая холод в сердце.

– Я тебя отравил цветком смерти. Тебе нет теперь дороги в мир живых, – из последних сил выталкивает Гиллаган. И я с ужасом смотрю, как его тело медленно превращается в пепел на моих руках, чтоб через мгновенье, просочившись сквозь пальцы, бесследно развеяться в чернильной темноте пограничья.

Глава 57

Ингвар

Каменная громада Кинлоха возвышается на утесе, напоминая спящего, склонившего голову горного тролля, окутанного туманом, который поднимается прямо с самого моря, застилая все белой пеленой. Словно древние духи изумрудного острова не желают нам показывать дорогу.

– Это Кинлох? – сипло уточняет остановившийся рядом со мной Гуннар. Его конь тревожно пофыркивает, стегая себя по бокам длинным хвостом.

– Да, это он, – уверенно киваю. Название как нельзя лучше подходит этой каменной неприступной крепости. Кинлох… Король моря…