Гвианские робинзоны

Они поднимались бы вверх по течению Марони вплоть до ее слияния с большим притоком, отделяющим Голландскую Гвиану и связанным с бассейном крупной реки английской колонии Эссекибо.

Там бы они были уже в безопасности, потому что Джорджтаунnote 80, или Демерара, расположен как раз в устье этого притока.

Таков был в общих чертах великий проект, не учитывающий, однако, возможных изменений из-за непредвиденных обстоятельств. Что же касается неимоверной трудности плана, друзья отдавали себе в этом полный отчет, но старались отгонять тяжелые мысли.

Необходимые припасы постепенно накапливались. Надо было лишь своевременно собирать щедрые земные плоды и заботиться об их сохранности. Главной проблемой оставалось средство передвижения. Лодка из коры не годилась для долгого и сложного пути. Она пропускает воду, и потому продукты, единственный источник существования, постоянно будут под угрозой. И потом, такая лодка недостаточно прочна, она плохо выдерживает удары и резкие толчки, а на гвианских реках и протоках множество порогов и перекатов.

Решили выдолбить пирогу из цельного ствола, как у индейцев из племен бош и бониnote 81. Для этой цели лучше всего подходило дерево, именуемое на местном наречии «бемба»: его древесина не гниет и не пропитывается водой.

Лодка, заостренная и приподнятая с обоих концов, может плыть и вперед и назад, — и с того, и с другого конца оставляют в ней цельную древесину полуметровой толщины, так что удары о камни не страшны. Длина лодки пять метров, кроме двух пассажиров она способна поднять до пятисот килограммов груза.

Но прежде всего требовалось отыскать соответствующее дерево, не слишком большое и не слишком маленькое, без единого дупла, а главное — поблизости от реки и от их участка.

Не меньше двух дней ушло на блуждания среди гвианских деревьев-великанов, которые, как известно, не растут группами, а разбросаны на значительном расстоянии друг от друга.

Подходящий ствол был наконец найден и заслужил одобрение Казимира, главного инженера плавучей конструкции. Сразу же принялись за работу. Однако продвигалась она крайне медленно. Топорик старого отшельника отскакивал от упругой, крепкой древесины, оставляя на ней лишь поверхностные зарубки.

К счастью, негр до тонкостей знал все приемы лесных обитателей. Если железо оказалось бессильным, надо призвать на помощь огонь. Развели костер у самого основания дерева, и оно понемногу возгоралось, обугливалось, тлело от жара в течение сорока восьми часов и обрушилось среди ночи с ужасным шумом.

Казимир мгновенно проснулся, сел на постели и радостно возвестил:

— Друг мой, вы слышали?! Бу-ум!.. Оно упало… слышите, какой треск?

Робен был обрадован не меньше старика и не смог больше уснуть в эту ночь.

— Отлично, это начало нашего освобождения. Нам не хватает инструментов, чтобы выдолбить лодку, но…

— О!.. — прервал его чернокожий. — У негров бош и у негров бони тоже нет инструментов. Они делают лодки при помощи огня…

— Да, я знаю об этом… Они сначала выжигают свои пироги, а потом выстругивают тесаками или даже острыми камнями… Но я придумал кое-что получше!

— Что придумал мой друг?..

— У тебя есть мотыга, притом мотыга хорошая… Я наточу ее как следует, приделаю рукоятку покрепче, и из нее получится прекрасное теслоnote 82. Вот увидишь, с таким инструментом пирога выйдет красивая и блестящая, как лист барлуру, гладкая и снаружи и внутри.

— Так точно, мой друг, так точно! — весело согласился негр.

Сказано — сделано, и двое мужчин, приспособив мотыгу к ее новой роли, отправились на свою строительную площадку.

Они взяли с собой дневной запас провизии и шли, оживленно болтая.

— Вот увидишь, Казимир, — говорил Робен, который сделался гораздо общительнее с тех пор, как его жизнь обрела цель, и эта цель стала приближаться, — вот увидишь, через какой-нибудь месяц мы двинемся в путь… И очень скоро окажемся далеко отсюда. В свободной стране. Там я уже не буду диким зверем, на которого устраивают охоту, каторжником, которого загоняют в западню… не буду дичью для индейцев и для тюремщиков… Белый тигр исчезнет!

— Правду говорит мой друг, чистую правду, — вторил парижанину старый негр, счастливый его радостью.

— А потом, подумай только… Я увижу мою жену, моих дорогих малышей. Забыть хоть на миг о прошлых мучениях… Стереть поцелуем каторжную печать… Сжать их в объятиях… услышать их голоса! Надежда на это придает мне силы. Кажется, я весь этот лес могу изрубить в щепки! Вот увидишь, какую я выдолблю лодку… нашу маленькую замечательную лодку, мою единственную надежду! Послушай, давай придумаем для нее имя. Пусть называется «Эсперанс» — «Надежда»…

Они подошли к прогалине, образовавшейся на месте падения бембы, которая повалила немало соседних деревьев. Солнечный свет свободно лился сквозь возникшую в зеленом куполе брешь.

— Итак, за работу! Мой…

Бургундец не окончил фразу. Он словно окаменел при виде вооруженного короткой саблей мужчины, одетого в рубище каторжника. Тот как из-под земли вырос… Голос его прозвучал вполне обыденно: