Гвиневера. Дитя северной весны

– Ну, не всегда. – Артур говорил беспечно и немного капризно. – Но молоденькие женщины – его слабость, поэтому для тебя он, возможно, сделает исключение.

– Королевский чародей? – воскликнула я недоверчиво. Было невозможно представить этого угрюмого и величественного мудреца увлеченным молодой девушкой. Я изумленно смотрела на Артура, все еще думая, что он шутит.

– Тссс… Это государственный секрет. Он упомянул о нем только однажды, и я не уверен, что это не было ироническим замечанием по поводу человеческой природы. – Голос Артура посерьезнел. – Мерлин – единственный человек, который всегда находился там, где больше всего был нужен Британии, и всю жизнь посвятил Делу. Это началось задолго до того, как мы с тобой родились. Нет такого ремесла, такой науки, которые он не изучил бы, если они оказывались полезными. Жрец, военный стратег, дипломат, инженер, врач… и иногда волшебник… Он сплел все это в одно целое и создал представление о том, как сохранить цивилизацию. Без него мы давно бы пропали. Он мне ближе отца, Гвен, и было бы хорошо, если бы он нашел немного человеческой любви. Никто не должен стариться в одиночестве.

В словах Артура звучало что-то глубоко трогательное. Я взяла его под руку, и мы пошли к остальным.

Но позже я вспомнила неловкость Мерлина в тот вечер, когда я подошла и села рядом с ним во время ужина. Судя по всему, Артур был прав. Я только надеялась, что какая бы женщина ни полюбила его, она будет достойна его любви.

33 ВОССОЕДИНЕНИЕ

На следующее утро мы выехали с виллы отдохнувшие и посвежевшие, чтобы преодолеть последнюю часть пути. Артур ехал во главе процессии, а Винни с Бригит – в паланкине. Я же сидела рядом с Агриколой в карете, уверенная в том, что даже в дни империи не бывало более странной и более изысканной процессии.

При виде этого зрелища на лице Пеллинора появилось выражение веселого изумления, и он приветствовал нас, с трудом сдерживая взрывы хохота. Остальные восприняли нас по-разному, в зависимости от того, откуда приехали. Здоровяки-северяне откровенно гоготали, тогда как более воспитанные южане кивали, кланялись и уступали нам дорогу. В конце концов я не знала, что и думать о карете, которая была очень удобной, несмотря на всю свою необычность. Однако я не собиралась навсегда отказаться от езды верхом.

Строители дороги решили вопрос подъема на Котсвальдские откосы в типично римской манере с минимальными уступками природе. Мы карабкались по трем прямым участкам дороги, и всем, кто ехал в карете или паланкине, пришлось идти пешком, потому что бедные лошади не сумели бы затащить лишний вес вверх по такому крутому склону. Даже Винни вышла из паланкина и поплелась наверх. А когда мы достигли вершины, задыхаясь и обливаясь потом в утренней жаре, я оглянулась, и от открывшегося вида у меня перехватило дыхание.

Резко выступающие скалы вздымались над краями откоса, заросшими лесом, а ниже тянулась плоская долина Глостера, огибая вершину холма, на котором примостился римский город. Серебряные, реки шнурками тянулись через зеленые леса и свежие луга, а на западе долину защищали голубые холмы южного Уэльса, до которых, казалось, можно дотронуться рукой. Это был мир, уменьшенный до размера столешницы, и я ахнула, совершенно потрясенная увиденным, а рядом со мной стояла Винни, лишившаяся дара речи.

– Ну что, я был прав, говоря о красоте Британии? – с улыбкой спросил Агрикола.

То ли от радости и облегчения, что мы добрались до вершины, то ли из-за того, что въехали в Логрис – королевство Артура, – наше продвижение вскоре превратилось в праздник. Люди стекались отовсюду, и не только ищущие приключений молодые люди и местная знать со своими воинами, но и женщины с детьми тоже присоединились к праздничному шествию. Целые семьи тянулись за нами с песнями и смехом, отложив все заботы и думая только о том, чтобы сопроводить своего короля на его свадьбу.

Мы стали лагерем па опушке леса, не похожего на леса, которые я видела прежде. Агрикола объяснил, что в густой тени буковых деревьев кустарники или папоротники не растут, поэтому их стволы кажутся высокими колоннами, поднимающимися прямо из земли. Я вспомнила, как Кети описывала живые храмы старых богов. Позднее полуденное солнце высветило бахрому на молодой листве и первоцветы, усыпавшие каждую тропинку и прогалинку, превращая лес в сказочный мир, спокойный и красивый, далекий от мирских забот.

Хорошее настроение заразительно, и люди воспользовались случаем высказать королю свое простодушное уважение. В мягких сумерках дудочник наигрывал нам мелодию, а семья акробатов подошла к костру и предложила повеселить нас. Они вертелись, прыгали и кувыркались на лугу. Когда я спросила у их матери, не согласится ли она со своей труппой выступить на свадебном празднестве, она покраснела и помедлила с ответом, но старший сын почтительно поклонился и сказал, что их семья почтет это за честь. Потом все они убежали в свой лагерь за деревьями.

Я взглянула на Артура – он наблюдал за мной. Я внезапно подумала, что следовало бы сначала спросить его.