Гвиневера. Дитя северной весны

– Что я не должна была приезжать и подсматривать и что-то еще насчет времени… – Мои зубы выбивали дрожь, и казалось, что темнота ночи неожиданно спустилась на нас.

– Ну, она была права в обоих случаях, – заметил мой приятель, направляя лошадь к берегу реки, где деревья были чуть пореже. – Солнце село, и даже сумерки уже сгустились.

Я огляделась по сторонам, придя в ужас от того, что на небе уже появилась луна и слабое свечение догорающего летнего неба уступало место ночи и звездам.

– Думаю, дома сейчас настоящий переполох. – Голос Кевина был полон тревоги, и я простонала про себя при мысли о предстоящей взбучке. – Надо поскорее найти тропинку, – добавил он, понукая Галлдансера.

Итак, мы уехали от Черного озера, Кевин впереди, а я сзади, прижимаясь к Быстроногой. Мною все больше овладевал страх. В любой момент я ожидала появления жрицы, преграждающей нам путь и осмеивающей нашу неудачу. Ненависть и подозрение, исказившие ее лицо при нашей встрече, были самым страшным из всего, что я видела раньше, словно я каким-то образом погрузилась в кромешную тьму и в ужасе выскочила оттуда.

Пока мы ехали от святилища, ночные духи кружили над нами, скользя мимо в образе совы и громко треща в деревьях, как козодои. Кевин пустил лошадей умеренным шагом, но казалось, что мы передвигаемся невыносимо медленно, потому что хотелось как можно быстрее вернуться домой.

Когда мы обогнули гору и лес расступился, я догнала Кевина и пустила Быстроногую галопом. Сделав несколько крупных шагов, она споткнулась, меня бросило вперед, и я с грохотом свалилась на землю.

Кевин тут же оказался рядом со мной, встал на колени, бормоча ужасные проклятия богам и умоляя меня сказать хоть слово.

– Как Быстроногая? – Ничего лучшего я сейчас не могла придумать, потому что меня тошнило и было трудно дышать.

– Она не упала, – ответил он, просовывая руку под мои плечи и слегка приподнимая меня.

– О-й-й-й-й! – взвыла я, когда вспышка боли обожгла плечо. Кевин осторожно ощупал кости руки, потом плечо и задержался у ключицы.

– Больше никаких гонок сегодня ночью, – угрюмо сказал он, а я послала проклятье паутине неудач, преследующих нас.

– Мы влипли, – выдохнула я, в ярости от того, что сама затеяла эту поездку.

Кевин пошел осматривать Быстроногую, и, когда он подвел ее ко мне, я даже при свете звезд увидела, что она хромает. От сознания того, что лошадь пострадала из-за меня, я почувствовала себя еще хуже, чем от боли в плече или предстоящей выволочки.

– Мы оба поедем на Галлдансере, – объявил Кевин, подводя мерина. – Быстроногая может идти, но медленно. Нам придется вести ее в поводу.

Он подсадил меня на холку мерина и вручил поводья Быстроногой. Ему пришлось немного попыхтеть, чтобы сесть сзади меня, но наконец мы устроились и медленно поехали домой.

«Это все проделки Владычицы», – думала я, размышляя, какие еще неприятности она может навлечь на нас. Я сидела неподвижно, несчастная, перепуганная, видя блестящие глаза волков в каждой тени и вздрагивая при малейшем звуке.

– Ну успокойся, – тихо сказал Кевин, обхватив меня рукой за талию. – Не стоит еще больше пугать лошадей.

Он заговорил ласково и уверенно, успокаивая и наших лошадей, и меня.

– Небо усеяно бриллиантами, моя девочка, и сейчас мы выехали из густого леса. Посмотри, вон сияет Большая Медведица, и туманы рассеялись. Думаю, что по крайней мере в этом боги на нашей стороне. Послушай, – добавил он, притягивая меня к себе, – просто расслабься, и мы быстро окажемся дома. Я доставлю тебя назад целой и невредимой, и больше не будет страшных минут и пугающих встреч.

Он что-то напевал вполголоса, пытаясь унять мое колотящееся сердце и боль в плече. Я примостилась у него на руке и не заметила, как заплакала. Было невыразимо приятно чувствовать, что о тебе заботятся и тебя оберегают, и я постепенно пришла в себя и выплакала наконец слезы боли и гнева.

Щека Кевина прижалась к моим волосам, и его убаюкивающая речь зазвучала в такт ритмичной поступью лошадей.

– И, если бы это было в моей власти, милая девочка, я бы отвез тебя прямо во дворец в Таре, где большой зал, резные столбы и богатые великолепные украшения. И там я посадил бы тебя на трон и увенчал бы золотой короной королевы, и мы стали бы править Ирландией вместе.

Кевин медленно и красиво сплетал слова, а я всем сердцем откликалась на них. Вместо Тары вполне мог оказаться и большой зал в Эпплби, и мы бы вместе правили Регедом. Эта прекрасная и удивительная мысль бабочкой закружилась в моей голове. Мне хотелось одновременно смеяться, петь и целовать его, но было невыносимо разрушить сладость нашей близости.

Он запел песню, которую иногда пела Бригит, и я сразу вспомнила обрывки колыбельной, которую обычно напевала мне перед сном мать. Я молча улыбнулась, повернулась в его объятиях и положила голову ему на плечо. Здоровой рукой я обняла своего друга, и дальше мы поехали обнявшись.

Когда мы добрались до брода через реку, проснулась ночная птица и сонно пропела свою трель, спрашивая что-то у темноты.