Гвиневера. Осенняя легенда

– Когда наступил рассвет и туман рассеялся, весь берег оказался усеян мертвыми. Прилив омывал их тела, пустые глаза смотрели в небо, маленькие крабы покусывали края ран, а над головами кричали чайки-стервятники. Даже варвары прослезились, увидев, какую цену пришлось заплатить за доблесть, и прежде, чем остатки отряда Герайнта смогли потребовать тело своего короля, враги схватили его и положили на самый величавый из своих кораблей.

«Слава смелому врагу, самому достойному из воинов», – пели они, оказывая Герайнту самую высшую в своем понимании дань уважения. Торжественно гребцы опустили весла и погнали судно через пролив к соседнему мысу.

Там, как у них это принято, они сложили погребальный костер и предали огню тело короля Девона, обеспечив ему бессмертие в своих и наших легендах. – Кэй медленно обвел глазами воинов и домашних, собравшихся в зале. Слезы струились и по его лицу, и по лицам слушавших, но когда сенешаль повернулся к Артуру, его голос обрел трагическую торжественность: – Тот, кто решается выступить против завесы неизвестного – человек редкого мужества, ваше величество. Своей смертью он возвысил честь и славу Круглого Стола, и мы счастливы, что имеем возможность называть его своим товарищем.

Артур в скорби склонил голову, и траурные причитания наполнили зал. Сквозь слезы, застилавшие глаза, я видела вдову и думала, как жестока мойра, принесшая такую бессмысленную смерть.

Подожди Герайнт до утра, и все сложилось бы по-другому. Меня поразило, что, по иронии судьбы, рассудительный, воспитанный в римском духе король Девона попался в глупейшую ловушку и принялся защищать самую кельтскую из всех добродетелей – личную гордость.

Потом мы организовали собственный обряд, оплакав убиенного короля, и, поскольку Инид не хотела возвращаться в Эксетер, я подыскала ей место в Камелоте.

Артур и Бедивер собрали Совет, чтобы определить, кто заменит Герайнта, и Багдемагус из Дорсета предложил Гвинллива – хитрого старого военачальника, командовавшего одним из дорсетских укреплений. Выбор показался удачным, и Артур остался доволен, когда Гвинллив согласился взять на себя оборону Девона.

– Но только после того, как я буду уверен, что там не осталось ни одного захватчика, – горько объявил Артур. И вот в начале лета он отправился наводить порядок на южных берегах, оставив со мной в Камелоте Бедивера и Гавейна.

Потеря Герайнта набросила на двор тень печали, и никто так остро не переживал утраты, как Инид. Я беспомощно наблюдала, как она изо всех сил старалась увидеть смысл в бессмысленности его потери.

– Он был таким хорошим королем, – говорила женщина, словно продолжая спор с неведомыми силами. – Гораздо лучше Марка из Корнуолла или этого, из новых, Вортипора, который завладел троном Агриколы. Заботился о своем народе, любил жизнь и красоту и одинаково делился этой любовью и со знатными, и с крестьянами. И почему? Почему такой король должен идти на смерть, когда всякая мразь и тираны самодовольно восседают на бархатных подушках? Где же справедливость, миледи? Где она?

Я прислушивалась к ее ропоту, утешала, как могла, и пришла в восторг, когда она предложила занять место Винни и заняться моими фрейлинами. Девушки приезжали в Камелот, выходили замуж и исчезали, чтобы устраивать собственный очаг, с поразительной регулярностью, а я едва запоминала их имена, прежде чем они начинали новую жизнь. Теперь я могла поручить фрейлин Инид и больше о них не думать.

Лето продолжало наливаться, и Инид стала находить утешение в ежедневных разговорах с отцом Болдуином. Священник был мягок и добр и позволял ей выплескивать ярость на судьбу, унесшую ее мужа в расцвете лет. Он уверял, что любовь Христа не оставит его душу и после смерти. Поэтому я не удивилась, когда Инид попросила ее окрестить, но забеспокоилась, как бы вновь обретенная религия не высушила ей мозги и не притупила острый язычок, который не щадил ни людей, ни богов. Хотя об этом волноваться и не стоило: Инид, хоть язычница, хоть христианка, за словом в карман не полезет.

С юга сообщали, что захватчики растворились, как туман, из которого они возникли, но никто не мог сказать, куда они делись – то ли уплыли обратно по Северному морю, то ли их спрятали и приютили фермеры. Поэтому Артур решил планомерно исследовать все укрепления от Винчестера до побережья, настаивая на том, чтобы каждый землевладелец поклялся ему в верности, и убедиться, что мы делаем все, чтобы держать союзников под контролем. А в результате еще несколько месяцев его не будет дома.

Скучные вести, которые можно было предсказать заранее, если знать, какое недоверие испытывал к саксам Артур. Гораздо интереснее были новости, доходившие с севера, где снова видели Зеленого Человека.

– Подумать только, все убегают и бросают бедное создание одно, – заметила Инид. – А если это какой-нибудь свихнувшийся негодник, лишившийся ума из-за безумств нашего мира?

– Свихнувшийся, уж точно, – согласился Бедивер. – Но совсем не обязательно негодник. Не один человек вот так удалился в леса и живет там на ягодах, укрываясь звериными шкурами.