Гвоздь в башке

Салонные церемонии были на бирже не в чести, однако Настромо на всякий случай проронил:

— Извини, друг.

Зашибленный минотавр никакой обиды не высказал, а, наоборот, повел себя так, словно они с Настромо были давними знакомыми.

— Привет! — воскликнул он, раскрыв объятия. — Сто лет не виделись. А я, между прочим, про тебя недавно вспоминал. Как ты хоть живешь?

— Как видишь, — горький вздох Настромо был красноречивее любых слов.

— Да-а… Видок у тебя такой, что покойник не позавидует, — посочувствовал незнакомый знакомец. — Совсем доходишь… На, глотни пока «колес».

Настромо покорно сунул в рот несколько таблеток, которые вполне могли оказаться стрихнином или мышьяком. Не было сил даже на то, чтобы запить их чем-нибудь. Пришлось копить слюну.

Полегчало уже через пару минут — от сердца отлегло, в голове прояснилось, предательская дрожь прекратилась.

— Спасибо, — сказал он, пытаясь получше разглядеть своего благодетеля.

Тот продолжал радостно скалиться, вспоминая о совместных пьянках и общих подругах, однако Настромо мог поклясться, что видит его впервые. Да и разница в возрасте ставила под сомнение самую возможность их прежней дружбы. Или парень принимал его за кого-то другого, или просто ломал комедию. Впрочем, принципиального значения это не имело. Психов на бирже было еще больше, чем мошенников, и с ними приходилось ладить.

— Работу ищешь? — участливо поинтересовался странный паренек.

— Не отказался бы. А что — есть предложения?

— Могу свести с одним заказчиком. Работа плевая, деньги большие.

— Почему сам за нее не возьмешься?

— Работа для двоих. Ты со своей бабой — идеальная пара.

— Про бабу мою ты откуда знаешь? — до Настромо стало наконец доходить, что эта встреча отнюдь не была случайной.

— Откуда надо, — отмахнулся паренек, который, похоже, был обыкновенным уличным посредником, сводившим вместе нужных людей. — Так ты берешься?

— Сначала объясни, что это за работа.

— Ну ты и любопытный! — парень от досады аж глаза закатил. — Я ведь уже говорил — ничего сложного. Храм Антея знаешь?

— Антея Землепроходца или Антея Гераклоборца?

— Гераклоборца.

— Знаю. Только туда чесать и чесать. Это при моем-то здоровье.

— Не волнуйся, подбросят вас. В храме скоро начнется служба. У них там сегодня какая-то памятная дата. Пускают всех, а особенно убогих. Но на дверях будет шмон. Не исключено, что даже рамку поставят, как в аэропорту. Проверят, конечно, и вас с бабой. А потом запустят внутрь.

— В чем же здесь фокус?

— Фокус в том, что мы в вашей каталке аккумулятор поменяем.

— Его там уже нет давно.

— Тем более. Аккумулятор будет как настоящий, никто не придерется.

— Но не настоящий, — уточнил Настромо.

— Тебе какая разница! Когда служба начнется, ты аккумулятор снимешь и затолкаешь в какое-нибудь укромное местечко, но желательно поближе к алтарю. Считай, что дело сделано. Сразу после этого сматывайся. Получишь столько, что на год безбедной жизни хватит. А если будешь экономить, то и на два.

— В аккумуляторе, надо полагать, спрятана бомба.

— Не совсем. Петарды для страха да слезоточивый газ. Это для тех гадов, которые в храме соберутся, вроде первого предупреждения. Пусть притихнут и не мешают жить хорошим людям.

— Даже если взорвутся одни петарды, все равно начнется паника. А тут еще газ… Детей затопчут.

— Не будет там детей. Сам увидишь, кто в храм Гераклоборца ходит. Одни отморозки. Новый порядок мечтают установить. Хотя это не твоего ума дело.

Действительно, уму Настромо было сейчас уже не до чужих проблем — новая волна отупляющего недомогания быстро распространялась в его теле, гася все человеческое и возбуждая все скотское. Таблеточки, которыми его угостили, были с подвохом — расслабляли хорошо, но действовали недолго.

Уже согласный в душе на любую подлость, Настромо продолжал кочевряжиться:

— А если обманете? И храм взорвете, и нас вместе с ним?

— Для гарантии один из партнеров заказчика тоже войдет в храм. Будет стоять рядом с вами.

— Тогда попрошу аванс.

— На первое время и этого хватит, — посредник протянул Настромо целую пригоршню балдежных таблеток.

Я наконец не выдержал и попытался вмешаться, но Настромо принял «колеса» не зря — сначала они заставили умолкнуть его больную совесть, а потом и меня.

Все дальнейшее происходило без сучка и задоринки, что свидетельствовало о хорошей выучке террористов, и в бешеном темпе, от которого Настромо давно успел отвыкнуть.

После очередной порции таблеток мир из серой помойки превратился в блистающий праздник. Камелия, тоже отведавшая «каликов-моргаликов» (ее любимое выражение}, по слабости телесной сразу отключилась.

Впрочем, так оно было и к лучшему. Спящая баба — существо куда более симпатичное, чем баба бодрствующая.

До храма Антея Гераклоборца их доставили в закрытом изотермическом фургоне, как скоропортящийся груз (хорошо хоть, что холодильную установку на это время догадались отключить).