H. ВАСИЛИАДИС ТАИНСТВО СМЕРТИ

Божественный Кирилл Иерусалимский учит, что должно воскреснуть тело, ибо им мы все делали. «Мы злословим устами и молимся устами, блудим телом и соблюдаем непорочность телом, крадем рукой и рукой раздаем милости» и т. п. Итак, поскольку тело нам послужило во всем, то и в Будущей Жизни оно также «получит соответственно делам своим» [1004]. Святой Исидор Пелусиот замечает: «Если только душа боролась и достигла добродетели, тогда пусть будет увенчана только она; если же и тело принимало участие в подвигах добродетели, тогда «пусть она будет увенчана с ним вместе». Ибо это справедливо, благословенно и весьма естественно [1005]. Но и Григорий Богослов, говоря о воскресении тела и объединении его с душой, с которой вместе оно жило и «вместе мудрствовало» на земле, добавляет: «Таким образом тело «соунаследует» вместе с душой «нездешнюю славу». Ибо точно так же, как душа, единая с телом на земле, делила с ним трудности и невзгоды, подобным же образом и {стр. 455} теперь она передает ему то, что ей приятно, чем она наслаждается в Вечной Жизни. И святой позволил от крыться своему богатому внутреннему миру и поставил волнующие вопросы: «Почему же я «малодушествую о надеждах»? почему я думаю и веду себя так, как будто моя жизнь временна? Я жду гласа Архангелова, последней трубы, преобразования неба, […] обновления всего мира. И тогда я буду лицезреть своего любимого брата Кесария, так что он больше не будет умирать и мы не будем нести его в могилу, не будем его оплакивать, не будем о нем печалиться. Тогда я увижу его «светлым, славным, высоким». Таким, каким ты, самый близкий мне из моих братьев, много раз мне являлся во сне» [1006].

Святой Златоуст учит: надлежит, «чтобы существо тленное, участвовавшее в труде и смерти, приняло участие и в венцах» — получило воскресение. Ибо если бы не надлежало этому быть, тогда не надлежало бы и Богу дать человеку плоть, и Сыну Человеческому принять плоть [1007]. В другой своей беседе он, углубляясь в приведенное выше слово божественного Павла и связывая его с другим: «И если мы в этой только жизни надеемся на Христа, то мы несчастнее всех человеков» (1 Кор. 15, 19), — отмечает, что бессмертная душа ожидает воскресения тела, ибо без него она не может получить «неизреченные блага» Царства, как и не может быть наказанной без тела. Если тело не воскресает, тогда душа остается «неувенчанной, вне того небесного {стр. 456} блаженства». Если же это случится, тогда мы не получим там никакого воздаяния. А поскольку мы не получим никакой мзды там, значит, она дается в настоящей жизни. Но что в таком случае более жалко и несчастно, чем мы? [1008] И чтобы у верующих не осталось никакого сомнения в том, что воскресения мертвых требует Божия справедливость, он говорит: «Мы преподаем вам не наше собственное учение, но учение Святого Духа. Итак, что ты говоришь? Что тело не имеет части в небесных наградах? Но в труде и страданиях земной жизни оно участвовало, а теперь, когда настало время оплаты и воздаяния, не будет иметь части? И когда необходимо было бороться, оно приняло на себя большую часть труда и страдания, а теперь, когда пришло время венца и наград, одна лишь душа венчается?» [1009]

Это важное учение нашей Православной Церкви прекрасно обобщает преподобный Иоанн Дамаскин. Он пишет, что если бы душа боролась одна в подвигах добродетели, то одна и была бы увенчана. И если бы она одна скатилась в грех, то одна была бы и наказана. Но поскольку тело и душа составляют вместе целого человека и поскольку душа «ни добродетели, ни зла» не совершила отдельно от тела, то справедливо, что оба они вкусят награду [1010].

Мы должны радоваться, когда разрушается тело

Многие спрашивают: «Как возможно воскреснуть телу, ведь оно истлело?»

Прежде чем мы ответим на этот вопрос, необходимо сказать, что святые отцы считают тление тела великим благодеянием Божиим, а посему и поводом для радости.

{стр. 457}

Святитель Григорий Нисский характеризует истлевание тела как «преизбыток божественного благодеяния». Он подчеркивает, что это тление не причиняет никакого вреда «божественному образу» человека, потому что смертью хотя и «разлагается чувственное» (тело), но не «уничтожается» [1011]. «Земледелец радуется, — говорит божественный Златоуст, — когда видит, как семя истлевает в земле, куда он его посеял, но боится и дрожит, когда видит его неистлевшим, ибо знает, что разложение — это начало будущего плодоношения. Подобным образом радуемся и мы, когда посеян (погребен) человек». Божественный Апостол верно назвал погребение сеянием (1 Кор. 15, 42–44), ибо сеяние тела выше иного сеяния. Ведь сеяние семени сменяет «тление и смерть», тогда как погребение тела, если мы живем по Богу, сменяют «нетление, бессмертие и бесконечные блага» [1012].