H. ВАСИЛИАДИС ТАИНСТВО СМЕРТИ

Эту смерть и имел в виду Господь, когда некто, захотев последовать за Ним, попросил разрешения прежде пойти похоронить своего отца. На эту просьбу Господь ответил: «…Предоставь мертвым погребать своих мертвецов» (Мф. 8, 22. Лк. 9, 60). Мертвые, которые будут погребать мертвецов, конечно, не были мертвы телесно. Как могли бы они тогда погребать мертвых? Мертвые в данном случае были духовно мертвы. Господь, пишет святитель Григорий Палама, назвал мертвыми и тех живущих, которые были «умершие душою» [153]. То же самое хотел подчеркнуть Господь и в волнующей притче о блудном сыне, когда отец сказал старшему сыну: «…Этот сын мой был мертв и ожил…» (Лк. 15, 24), то есть: этот мой сын был умершим, потому что отделился от меня, отца своего (Бога), а теперь покаялся и возвратился в отчий дом (Церковь) и снова ожил! И когда Господь говорит иудеям: «Истинно, истинно говорю вам: слушающий слово Мое и верующий в Пославшего Меня имеет жизнь вечную, и на суд не приходит, но перешел от смерти в жизнь. Истинно, истинно говорю вам: наступает время, и настало уже, когда мертвые услышат глас Сына Божия и, услышав, оживут» (Ин. 5, 24–25), — то под словами «смерть» и «мертвые» Он имеет в виду духовную смерть от греха и людей, мертвых духовно.

{стр. 67}

Страшное состояние духовной смерти, которое теснейшим образом связано с грехом (Рим. 5, 12) [154]. применимо не только к тем, кто жил до Христа и был мертв по преступлениям и грехам своим (Еф. 2, 1; 5. Кол. 2, 13), но и к тем, кто живет после Христа, но порабощен греху. Поэтому божественный Павел призывает их подняться от мрачного сна греха, восстать от смерти, чтобы осветил их Свет жизни, то есть Христос (Еф. 5, 14) [155].

По этому поводу святитель Григорий Богослов в надгробной речи своему отцу говорит: «Одна для нас жизнь — стремиться к жизни; и одна смерть — грех, потому что он губит душу. Все прочее, о чем иные думают много, есть сонное видение, играющее действительностью, и обманчивая мечта души» [156].

Итак, смерть, по сути дела, есть содеянный грех (Иак. 1, 15), ибо он пленил душу и завладел ею. Этот грех отделяет нас от Бога, Который есть Жизнь и Источник Жизни. Следовательно, «евангельская Божественная истина такова: святость — это жизнь, греховность — смерть; благочестие — это жизнь, нечестие — смерть; Бог — это жизнь, диавол — смерть. Смерть — это отделение от Бога, жизнь же — обращение к Богу и жизнь в Боге» [157].

Кроме тягостного состояния духовной смерти, существует и другое состояние, еще более скорбное. Если великим злом является нравственная смерть души, по{стр. 68}скольку она отделяет и отчуждает душу от Бога, то величайшее зло — вечная смерть; она, как неисправимое зло, есть вершина всех зол. Для тех, кто умер духовно, но еще жив телесно, остается надежда на покаяние, восстание и спасение. «Я знаю, — пишет святитель Иоанн Златоуст, — что мы все подлежим наказанию. Но для нас еще не стало невозможным прощение, и мы не находимся вне покаяния. Ибо мы еще стоим на стезе каждодневного борения за свою кончину во Христе и готовы к суровым трудам покаяния» [158]. Однако когда мы уходим из этого мира «во грехах», нераскаянными, и впадаем в объятия «бессмертной смерти» [159], уже не существует больше никакой возможности борьбы, покаяния, восстания из мертвых и просвещения Божественным Светом Христа.

О вечной смерти речь пойдет в соответствующем разделе. Ниже мы рассмотрим телесную смерть как результат нашего преступления Божественной заповеди.

Естественное следствие нашего преступления — телесная смерть

Если бы Адам, созерцая и постигая Создателя, сохранил подобие «сущему Богу», то достиг бы, помимо всего прочего, вечной нетленности. Афанасий Великий пишет: «…Человек, как сотворенный из ничего, по природе смертен; но, по причине подобия Сущему, если бы сохранил оное устремлением к Нему ума своего, мог замедлять в себе естественное тление и пребыл бы {стр. 69} нетленным, как говорит Премудрость: наблюдение законов — залог бессмертия… (6, 18) [160]. то есть внимательное хранение заповедей Божественной Премудрости — это утверждение в нетленности.