H. ВАСИЛИАДИС ТАИНСТВО СМЕРТИ

Это лишь одна сторона дела. Есть и другая. Поэтому просвещенный Духом Божиим иерарх немедленно добавляет: «Однако не останавливайся мыслию своею только на гробе, но перейди затем и к Воскресению; пойми и верь», что умерший, с которым ты недавно {стр. 281} обнимался, но до которого теперь не хочешь дотронуться, «снова воскреснет, и умолкнувшие ныне уста снова получат способность говорить», когда Господь воцарится и преклонят пред Ним колена Ангелы и человеки, когда и сами бесы, трепеща, преклонятся пред Его славным Престолом и пред Его неописуемым величием (Фил. 2, 10). И свершит Он Суд и Свое праведное воздаяние» [674].

Заметьте также, что, когда христианин созерцает темную и тихую могилу, ум его, полный надежды, устремляется к Небу. Он воспаряет к многожеланному раю, где радость ангельская и где раздается непрестанная хвала Владыке Господу.

Христианская философия извлекает из созерцания могил еще один важный урок для нас: смерть уравнивает всех людей! Богатые умирают так же, как бедные, и господа — так же, как слуги. Смерть упраздняет, или, вернее, не принимает в расчет, социальные и все прочие различия и всех подводит к единому смыслу жизни! Могила возвещает нам, что смерть учреждает всеобщее единство, уникальное сообщество, не знающее правителей и подчиненных. Она соединяет тех, кого разлучила жизнь из–за человеческих слабостей, эгоизма, гордости или же знатного происхождения. Златоустый отец в одном из прекраснейших своих слов говорил: «Почто гордится земля и пепел?» (Сир. 10, 9). Что надмеваешься, человек? Что слишком хвалишься? […]. Пойдем, прошу тебя, ко гробам и увидим совершающиеся там таинства, увидим разрушившееся естество […]. Если ты мудр, поразмысли и, если разумен, скажи мне, кто тут царь и кто простолюдин, кто благородный и кто раб, кто мудрый и кто неразумный?» [675]

{стр. 282

Ту же истину подчеркивает и Василий Великий, призывая верующего задуматься, глядя на могилы. Он говорит: «Где ты, кто имел гражданскую власть? […]. Где военачальники, сатрапы, властители? Не малое ли число костей осталось памятником их жизни? Загляни в гробы: возможешь ли различить, кто слуга и кто господин, кто бедный и кто богатый? Отличи, ежели есть у тебя возможность, узника от царя, крепкого от немощного, благообразного от безобразного. Поэтому, помня свою природу, никогда не превознесешься» [676].

Эти святоотеческие слова преподобный Иоанн Дамаскин — кифара Духа Святого — изумительно переложил в трогательные песнопения Последования погребения, где говорится: «И паки разсмотрих во гробех, и видех кости обнажены, и рех: убо кто есть царь, или воин, или богат, или убог, или праведник, или грешник?..» [677] Другая стихира этого весьма поучительного Последования, побуждающая к спасительному образу жизни, призывает нас: «Приидите убо, узрим на гробех ясно, где доброта телесная? где юность? где суть очеса и зрак плотский: вея увядоша, яко трава» [678].

И еще одна стихира того же Последования склоняет нас взирать на гробницу «мысленно», то есть с большим вниманием и рассудительностью. Тогда убедимся, что «всякая юность тамо растлися; всяк возраст тамо увяде: тамо прах, и пепел, и червие, тамо всякое молчание, и никтоже глаголяй: Аллилуиа» [679].

Разве не то же говорил нам ветхозаветный мудрец? Когда же человек умрет, то наследием его становятся пресмыкающиеся, звери и черви (Сир. 10, 13). Смерть {стр. 283} стирает всякое человеческое величие. И когда умирает человек, то непогребенный становится добычей пресмыкающихся и хищных зверей, погребенный же — пищей червей.

Гробницы мучеников

Если посещение могил во всяком случае приносит великую пользу, то тем более и особенно полезно посещать гробницы мучеников, то есть могилы наших братьев, принесших себя в жертву ради Христа, чье невыразимое мужество явило лучшее доказательство веры перед сильными мира сего.

«Более всех других люблю место, — говорит Златоуст, — где находятся могилы мучеников. И не только при собрании верующих, но часто и в другое время прихожу на это место. Прихожу один и всегда размышляю с пользой о том, что «настоящая жизнь есть путь и нет в ней ничего постоянного, но мы проходим мимо скорбей ее и радостей». И пока я так размышляю, глаза мои тихо, в совершенном безмолвии взирают на гробницы и переносят душу к отошедшим и тамошнему их состоянию» [680].