Hate You (СИ)

— Привет, — я посылаю ему короткую улыбку и сажусь на кровать, свесив ноги на пол. — Через два часа у меня начинаются лекции.

— Ты хорошо спала? — Тэхён опускается рядом и, обняв за талию, притягивает меня к себе. Делает это так легко и непринужденно, словно это наша давняя традиция, и я, не раздумывая, кладу голову ему на плечо.

— Ты очень горячий и крепко меня обнимал.

— Значит, спала плохо?

— Нет. Я спала хорошо.

Тэхён прижимается губами в моей макушке и несколько раз дует в нее, отчего кожа быстро нагревается, а я начинаю глупо хихикать.

— Так-то лучше, Лиса, — Тэхён заглядывает мне в глаза и улыбается. — А теперь иди умываться. А я пока приготовлю завтрак на своей женственной кухне.

В ванной я включаю телефон и, закрыв глаза, жду, что он перестанет трястись в моих руках от шквала сообщений.

«Лиса, откуда в тебе такое неуважение к нам и к гостям?»

«Лиса, вернись немедленно»

«Лиса, что у вас произошло с Джексоном?»

«Мне не нравится то, что с тобой происходит. Я уже позвонила доктору Чон»

«Ты заставляешь меня нервничать. Где ты?»

Это мама. Полученные сообщения от Суа я удаляю, не глядя.

«Детка, прости меня. Я совсем не хотел, чтобы так вышло. Я просто очень соскучился».

«Лиса, твоя мама звонила. Спрашивает, нет ли тебя в кампусе. На всякий случай я ответила, что сама не ночую там, поэтому не в курсе. У тебя все в порядке?»

Розэ.

«Расскажу все на лекциях. Спасибо, что прикрыла»

Подумав, следом я набираю сообщение маме:

«Со мной все в порядке. Поговорим вечером — тороплюсь на лекции»

Умывшись и причесавшись, я выхожу из ванной и иду на кухню, откуда доносится запах жаренных яиц и кофе. По утрам я предпочитаю есть тосты с авокадо, но сейчас думаю о том, как, оказывается, хочу глазунью.

— Это тебе, — Тэхён ставит передо мной тарелку и, разворачивается, чтобы налить кофе. — Ты ведь пьешь с молоком?

— Да, если можно, — я беру вилку с ножом и начинаю аккуратно разрезать желток. Не донеся его до рта, замираю и в растерянности смотрю ему в спину: — Это ведь я должна быть той, кто готовит завтрак.

— Кто сказал, что ты должна? — Тэхён слегка поворачивает голову, на полных губах играет легкая усмешка. — Тебя действительно заботят подобные глупости?

Мне требуется секунда, чтобы подумать. Нет, на самом деле меня это не слишком заботит. Я не умею готовить и никогда не испытывала к этому тяги.

— Наверное, я просто хотела бы что-то для тебя сделать.

Тэхён ставит передо мной чашку с кофе и садится напротив. Я же замираю, оценивая этот момент: мы с ним вдвоем на одной кухне, проснулись вместе, завтракаем. Сейчас мне хорошо, но назойливая мысль о том, что ждет меня за дверью, все же не дает расслабиться.

— Ты можешь сделать кое-что для меня, Лиса, — глаза Тэхёна смотрят на меня прямо и не мигая.

— И что это?

— Ты должна с ним расстаться. Я знаю тебя и слышу каждую твою мысль. Ты мучаешь себя. Это нужно прекратить.

Моя рука с ножом зависает над тарелкой и безвольно падает на стол. Это разговор рано или поздно должен был состояться, но сейчас я к нему не готова. Я часто ловила на себе взгляды Тэхёна, когда Джексон оказывался рядом, и каждый раз я боялась, что он не выдержит и подойдет к нам. Он не делал этого, но я знала, что хочет.

— Мне нужно время, Тэхён. Не все так легко.

— Это просто слова, — его голос звучит жестко, в зрачках поблескивает сталь. — Для чего тебе нужно время? Чтобы твой парень сам понял, что ты его обманываешь?

При упоминании о том, что я лгу Джексону, к щекам приливает возмущение и гнев, даже несмотря на то, что это правда. Тэхён смотрит на меня нахмурившись, былых спокойствия и тепла нет и в помине, сейчас он полон негодования. Пожалуй, впервые он так явственно дает понять, что нынешнее положение дел его не устраивает.

— Мне нужно время, чтобы все решить. Тебя не было десять лет, Тэхён. Чтобы у нас с тобой не происходило, это длится всего полторы недели, а с Джексоном я встречаюсь год!

От волнения и всплеска всех моих страхов я вскакиваю на ноги и вцепляюсь пальцами в спинку стула.

— Это у тебя все просто…

— Да, у меня все просто, Лиса, — отодвинув тарелку, Тэхён поднимается за мной следом. — Так почему у тебя не может быть также? Ты же ненавидишь врать. Для чего загоняешь себя?

— Не может, потому что мы разные, Тэхён! У меня семья, которая многое дала мне… которой я обязана и которой должна быть благодарной. У тебя такой семьи нет!

Я осекаюсь, потому что в сердцах бью Тэхёна по-больному, напоминая о том, что он совсем один. Его лицо не меняется — в нем нет ни намека на страдание или обиду — как и обычно, его ничего не смущает.

— Да, у меня ее нет, но я знаю, что настоящая семья не ждет благодарностей, а просто тебя поддерживает, когда ты в этом нуждаешься. В противном случае, это не семья, а банальная инвестиция. Вкладываешь сумму и через двадцать лет снимаешь проценты.

— Ты не имеешь право так говорить о моих родителях, Тэхён!