He was perfect

Однажды тот знаменательный и неповторимый для города день Солнцестояния совпал с ежегодным празднеством Любви, посвящённым любым проявлениям этого волшебного чувства. Парочки ходили вдоль улиц, обнявшись и смеясь, с воздушными шарами в виде сердец; семьи прогуливались в парках, с детьми под ручку и с питомцами на поводках; близкие друзья исполняли желания, о которых делились друг с другом по секрету; и даже довольные одиночки в этот день баловали себя больше обычного. Эти демонстративные "любовные парады" представлялись слишком много знавшей Печальной преувеличенным лицемерием, и обычно в этот день она не появлялась на улицах города. Но упускать такой редкий и желанный солнечный свет она ни за что бы не стала, поэтому тепло светила в зените застало нашу героиню в самой гуще событий — на центральной площади, где проходила ярмарка.

Надо сказать, что с самого утра Печальную преследовало навязчивое ощущение, похожее на предчувствие неотвратимого — так чувствует себя кролик, за спиной которого в траве уже переливается чешуйчатая кожа удава. Она не была напугана, но поневоле напрягалась, когда слышала слишком громкие звуки или кто-то в толпе случайно задевал её локтём.

Стараясь не глядеть на лица людей, героиня двигалась в сторону самой хорошо освещённой ярким солнцем части площади — это было небольшое возвышение из гранитных плит серебристого цвета, которые отражали свет падавших лучей — ступив на них казалось, будто тебя заливает солнечной волной с головы до ног. Туда редко поднимался кто-то из толпы — наверное, боялись, что свет расплавит их за грехи — как порой злорадно думала Печальная.

И вот она поднялась на эту площадку и тут же почувствовала расслабляющий всё тело ласковый жар — как будто неведомая сила укрыла её пуховым покрывалом, даря свою защиту. Подняв голову вверх с закрытыми глазами и расправив всегда зажатые, сутулые плечи, Печальная грелась на солнце и слабо, но искренне улыбалась с благодарностью за доброту и заботу света.

Внезапно она ощутила чьё-то близкое присутствие — кто-то аккуратно и ненавязчиво вторгся в сияющее пространство, поднявшись на квадрат из плит. Сначала героиня не собиралась отвлекаться от своего солнечного транса, но гость подходил всё ближе, невольно перетягивая внимание, и, не удержавшись, она всё-таки посмотрела в его сторону.

Сначала перед глазами мелькали светлые круги, и силуэт казался совершенно расплывчатым. Но понемногу её глаза привыкли к свечению, и хоть и сильно прищурившись, она смогла разглядеть его — высокого, темноволосого, оглядывавшегося по сторонам со спокойной улыбкой — добавлявшего свои свет и тепло в пространство больше, чем черпавшего их. Печальной показалось, что она видит второе Солнце.

И потому неверными шагами стала подходить ближе, без страха и сомнений, но с надеждой и содроганием, чтобы заглянуть в его глаза. Он же, заметив её приближение, также внимательно стал вглядываться в лицо героини, будто пытаясь узнать. Они приближались друг к другу, как острова — два серых силуэта в золотом свечении.

Увидев наконец его чёрные глаза, Печальная стала медленно читать в них всё, что казалось уже недостижимым увидеть в этой жизни — искренность, сочувствие, понимание, исцеление — то, что она могла отыскать лишь в глазах Идеального. И медленно-медленно полная сбывшейся заветной мечты улыбка — настоящая улыбка, а не её тень — расплывалась по лицу нашей грустной героини.

Идеальный, также чутко и глубоко проникавший в её серебристый, болезненный взгляд, напротив, всё больше хмурился, улыбка таяла на его нежных губах — тоска, одиночество и отчаяние жизни Печальной поражали до глубины души — и бедный герой не мог сдержать слёз бесконечной скорби по этому измученному сердцу, солёные капли покатились из его честных глаз.

Печальная, заметив это, подняла руки и, осторожно убрав тёплые влажные дорожки со щёк, взяла его лицо в ладони:

— Пожалуйста, не плачь, — сказала она с самой искренней и широкой улыбкой, какая была в её жизни. — Теперь я знаю, ты есть! Я очень, очень счастлива… — слегка коснувшись его волос пальцами и проведя по щеке, она добавила: — Знаешь, я живу только ради тебя.

Её глаза и слова были полны тепла. Никогда раньше она не могла говорить вот так с кем-то — все, с кем она говорила, умирали. Но Идеальный, казалось, только ещё сильнее опечалился из-за этих слов. Ведь он не мог ничего ей ответить — не мог сказать, что она не права или не должна этого делать, терпеть это! Потому что знал — she was really born for this, она такая…

Так они и стояли, в день Солнцестояния, на празднике Любви, в квадрате света на центрально площади — она улыбалась, а он плакал. И когда последний луч стал прощально догорать алым отблеском на плитах и лице Печальной, она сделала последнюю попытку успокоить расстроенного героя — приблизив к нему лицо, мягко коснулась его губ своими, ненадолго замерев.

После чего, отодвинувшись, смущённо взглянула на него исподлобья и улыбнулась со словами:

— See you…

* * *