Hell to the Heavens (СИ)

И услышав тихое судорожное дыхание, подцепит зубами пуговицу на чужой рыцарской форме. Лицемерные рыцари, преклоняющиеся перед божеством ветра, чьего питомца они недавно сумели взять под контроль. И кажется, он невольно сжимает плащ, чёртова рыцарская форма, готовый его разорвать в мелкие клочья, лишь бы не видеть ничего от лживых божеств, лишь бы уберечь от них хоть что-то, от чужого сердца, ещё не полностью ими захваченное.

И на мгновения ему кажется, что не приди он за ней — опоздай, хоть на пару мгновений — она бы осталась верна ветру считая своё рождение величайшей ошибкой. Приняла бы вину за всё, что осталось в ней от пыли человеческой гордости. Недопустимое саморазрушение, от которого он её сумел сберечь. Итэр улыбается, касаясь кончиком носа чужой шеи, проводит по ней, крепко стискивая чужие бёдра. Она останется с ним, и в этом больше не стоит и сомневаться.

— Позволь мне… — тихо скажет он, распахивая чужие полы плаща, и протягивая руки к ремню. — Позволь мне доказать то, что ты не ошиблась со своим выбором…

И осторожно опустит её, прежде чем смуглые ладони лягут ему на грудь, упрутся, словно сомнения захлестнут её с головой ещё больше, но… Он засмеётся, опускаясь к чужому плечу, мазнёт языком по её губам, пробуя на вкус, и нахмурится, когда та приоткроет рот, словно приглашая вовнутрь, словно давая испробовать на вкус, ведь она это видит! Видит и чувствует чужое желание прикоснуться к себе, и кажется, он прикусывает щеку изнутри, злясь на селестию и весь мир под звёздами. Кто посмел рассказать ей об этом? Кто посмел касаться её, там, на земле. Неужто тот самый рыжеволосый юноша, что чуть не сжёг её заживо?

Он заставит их всех пожалеть. Пасть перед ним на колени, извиняясь за осквернение розы, за насмешки над павшей Каэнрией, за плевок в лицо ордену. Да, они в силах уничтожить это мир и без неё, однако… Это не значит что она им не нужна, что они стерпят иглы и ножи в чужой спине. Мир предал её, разрушив дом, предал, обманчиво мягко в свои объятия приняв, а после, едва она решится раскрыться, выбросив в свободное плаванье, толком не научив плавать.

От резкого наклона в её сторону, руки девушки спадут с его плеч. И губы чужие подцепят её, проводя по ним языком, слизывая чужое тепло, прежде чем кончиком языка провести по дёснам и проникнуть внутрь, осторожно проводя по нёбу. И он зажмурится, сплетая языки, вопьётся пальцами в ткань бёдер, медленно цепляя ремень. Вытаскивает тот, едва почувствует как она задёргается, кажется, задыхаясь.

И оторвавшись, Итэр отбросит чёртов ремень, оглядывая принцессу с головы до ног, увидит как прикроет та рот рукой, как распахнёт глаза, вглядываясь в него и отодвинется, вжимая голову в плече. Не расцветёт на её щеках румянца, а вот страх перед ним, слишком ярко блестит во взгляде Альберих. Усмехаясь, тот приблизится вновь, прислоняясь щекой к плечу.

— Не бойся меня, Кэйа… — тихо говорит он, проводя пальцами по чужому животу, когда пальцы её в волосы ему вопьются, крепко сожмёт его пряди, внимательно за руками следя и он на самую малость успокоится, понимая что всё гораздо лучше, чем ему думалось. — Я не причиню тебе боли…

И руки её на плечи ему сместятся, но глаз она не отведёт, смотря как руки его, тут же перчаток лишённые, плавно проникнут под пояс брюк, оголяя смуглую кожу. Он улыбнётся, по лобку проводя холодными пальцами, а другой спустит те с неё, но не снимет, не желая лишний раз тревожить Кэйю. Он проведёт между бёдер, жестом прося её раздвинуть ноги. Прислонится лбом к щеке девушки, заурчит, тихо прося её расслабиться, а потом отстранится, поднимаясь и усаживаясь. Стащит рывком с неё брюки, прислоняясь щекой к чужой лодыжки. Поцелует косточку, медленно поднимаясь поцелуями по ноге.

Девушка закроет рот рукой, отводя стыдливый взгляд. Этот мир не осквернил её нутра. Этот мир больше никогда туда не проникнет. Итэр опустится, языком проводя по внутренней стороне бедра. И кажется, она сейчас растает от его ласки подобно льду под солнцем. И неужели для этого достаточно незамысловатых ласок пальцами и языком… А ведь он даже не прикоснулся к ней, лишь приблизился, а чужие бёдра невольно дёргаются, словно она боится каждого его действия.

Подушечки пальцев проведут под коленями, и крепко схватят их, не позволяя сомкнуть. Трётся о бёдра щекой и лишь потом, едва чужое дыхание успокоится, его зубы вопьются в незапятнанную никем плоть, он оставит свой след, давая понять, что более никто не прикоснётся к леди Альберих. Она запустит руки в его волосы, сожмёт, нервозно дёргая от себя, но в ответ лишь тихий смешок, после которого язык горячих внешних губ коснётся погружаясь в горячее нутро, которое он может спокойно исследовать и быть уверенным в том, что никто, кроме неё самой, не посмеет его останавливать.