Hell to the Heavens (СИ)

Пять сотен лет, Итэр молчит, смотря на накопленную бездной мощь, пять сотен лет сжимает в руках сердце поверженного архонта природы, свет его сердца почти потух под порочными пятнами тёмной магии. Она пыталась оживить его, злилась, не получая послушную куклу, слишком сильна была чужая воля и любовь к лживой Царице. Она бесилась, когда он кидал мимолётные взгляды на оставшееся нетронутым тело. Оно не распадалось на искры, не гнило… Ничто не выдавало в нём мёртвого, казалось, прикоснись, и проснётся. Раскроет глаза-изумруды, и разразится проклятиями тишина… Иногда с его уст вырывалось что-то о происходящем, словно он не мёртв, словно всё слышит и видит… И ему хочется задать ему один единственный вопрос… Так сильно, что шипение бездны совсем не пугает. И Итэр садится на корточки перед телом. Природа существует везде, и пока его сердце горит тусклым пламенем, этот архонт будет знать всё, что творится в мире сверху. Итэр завидует, понимая, почему тьма отвергла идею с куклой, по крайней мере, в его лице. Как бы сильно она не забиралась в чужую голову, как бы сильно не сжигала чужие чувства, как бы не калечила его тело, дитя Селестии ни за что не желало присягать ей на верность.

Но с ним можно было поговорить. Сама бездна не брезговала этим, хоть и осознавала, что он ждёт от неё смертельного удара. Ждёт, и сам подводит к этому, царапаясь о свой катализатор, заставляя прорастать цветы внутри себя, с болезненным удовольствием смотря за тем тускнеет свет его сердца.

Тогда она злилась, проникая тому под кожу, отбрасывая прочь покрытое шипованными обручами оружие. Словно знал, что будет повержен, а потому и наложил на оружие руны, перед самым падением, сделав ключами касания других архонтов. Хитрый и изворотливый бог, даже уничтожив имеющихся семерых, не пробраться к силе заточённого под печатями цветку. Не то чтобы он бездне очень нужно…

И Итэр к нему прикасается без чужого разрешение, осторожно вводит чужое сердце в грудную клетку и ловит на себе спокойный взгляд. Тот усмехается, заглядывая куда-то сквозь него.

— Та, кто тебе уготована… Ты не подаришь ей бессмертия… — на выдохе усмехнётся бог и закроет глаза, продолжив свою речь. — Моё сердце скоро погаснет под вашим напором… Хотя, не думаю, что оно тебе понадобится, если ты её найдёшь в мире под настоящими звёздами…

А потом бездна опустит его в сон вновь, удавкой обовьёт шею мальчишки, шипя свои предупреждения, прося оставить это ей. Неужели она избрала это тело своим сосудом? Не собирается учиться принимать человеческий облик? Видимо да, раз она не выбросила его тело, не уничтожила его. И ему остаётся лишь согласиться с ней, прежде чем вестники объявят ему о рождении дочери у тех, кто должен отдать ему принцессу.

И почему-то слова падшего бога заставят его вздрогнуть. Как и вести о гибели матери этого ребёнка. Что именно эти отчаянные создания задумали? Неужели время почти пришло? И бездна ласковым котёнком заурчит у его рук. Он без сожалений приказывает им следить за почти сошедшим с ума мужчиной и его маленькой дочерью. Он не позволит словам архонта сбыться…

И какового же было его удивление, когда через несколько лет, они сбегают наверх. Итэр злобно смотрит на возню бездны с падшим богом и почему-то жалеет о том, что тот почти не ошибается. На металлических кольцах проявляются разъёмы в виде звёзд падшего королевства.

— Теперь, даже став мною, тебе придётся выбирать… Между силой забвения и погружением мира во мрак… — и засмеётся, проводя по обручу, засмется, когда бездна придушит его…

Итэр теряет любое желание оживлять его…

В ярости, он приказывает найти ребёнка, желательно вместе с папашей, но это немного необязательно. Он казнит этого полоумного, и будет держать ребёнка в поле своего зрения.

Вот только девочку не находят. Зато её отца — почти сразу. И его планы резко меняются. Убивать этого человека, не узнав её нахождение — всё равно что отказаться от мести чёртовому миру.

— Почему нам нужна именно она? — однажды спросит он у бездны, выходя из камеры обезумевшего папаши, что кажется совсем разучился говорить, что потерял дар речи после своих деяний, словно сам отрезал себе язык, чтобы ничего не говорить…

— Сумеешь ли ты найти другое сердце, что с тобой совладает, что не разрушится от моего касания? — спросят в ответ и он пожалеет о сказанном.

Милая потерянная сестрица тоже не подойдёт. Как бы долго он здесь ни находился, её в объятия этого мрака он отдать не готов.

***