Highway to hell

- Ты абсолютно прав. Она спала крепким сном на задворках твоего сознания. Чтобы ты выглядел обычным ребенком из мира людей, я дала твоей матери немного воды из Леты, реки забвения, что течет только в подземном царстве, - сказала жрица, с опаской покосившись на хмурого Адоса. – Она напоила тебя ею, прежде чем отдать твоим новым родителям. Ты, действительно выглядел обычным земным жителем, но оставался неуязвимым в мире людей и обладал удивительными качествами, неподвластными большинству смертных. Когда вода из Леты вновь коснулась твоих губ, ты стал прежним, оставив при себе человеческий облик. Большинство богов Олимпа привыкли скрывать свое истинное лицо, предпочитая ему человеческую личину. Мне только не совсем понятно, как тебе удалось сюда попасть, оставив при себе плоть и кровь? – удивилась женщина, теряясь в догадках.

- Это уже не важно! – чересчур быстро ответил Аден Блейк, режущим взглядом повелевая Харону и Пэрришу прикусить язык. – Так ты уничтожил дух бедолаги, отбывавшего здесь свое наказание? – с нажимом поинтересовался хозяин преисподней.

- Он убил моего отца! – дерзко возразил ему юноша.

- Блядь, Джордан, не тебе вершить судьбы грешников и праведников! У каждой души здесь и в будущем свое особое предназначение! – теряя терпение, рявкнул Блейк. – И какого хера ты вообще там оказался? – спросил Аден, подозревая, что ответ ему совсем не понравится.

Видя, что парнишка стушевался, начал прятать глаза в землю, прикусив пухлую губу, Адос стал мрачнее тучи. Подойдя к Джордану вплотную, он схватил юношу за подбородок, заставляя глядеть себе в глаза.

- Так ты что, стервец мелкий, посмел меня ослушаться? – тихо прорычал мужчина, обжигая его скулу и ухо жаром прерывистого дыхания. – А ну пошли в дом! – громогласно заявил хозяин преисподней, весьма ощутимо толкая Джордана взашей в сторону особняка. В три широких толчка оба оказались на крыльце и под удивленные взгляды невольной гостьи и обслуживающего персонала скрылись в недрах здания.

- Зачем он так с мальчиком? – взволновано спросила Геката, не заметив, что уже давно крепко держит Харона за руку. – Он ведь не знал, что души неприкосновенны, и никто из здесь живущих не догадывался, что его звериная сущность на такое способна, взять и уничтожить душу, прервав ее путь. Боги, что он собирается с ним делать?! – вздрогнула колдунья, услышав отборный мат Адоса, раскатами грома покрывший, казалось, все пространство Аида.

- Да ничего особенного, - заметил Харон, криво улыбнувшись, накрывая своей теплой рукой ладонь жрицы, – милые бранятся, только тешатся.

- О чем это ты? – прищурившись, спросила женщина, с трудом веря в то, что между владыкой преисподней и молодым юношей по совместительству адским псом, могли завязаться подобные отношения.

- А как еще, по-твоему, парнишка с Олимпа мог оказаться там, где не следует, временно обладая тем, что ему не принадлежит? – многозначительно ответил Харон, саркастически приподняв бровь.

***

Втолкнув Пэрриша в свои апартаменты, Блейк сперва чуть не смешал его с дерьмом, пытаясь вытрясти из него душу и матерясь, на чем свет стоит. Джордан даже и представить себе не мог, что Аден на такое способен. Жестокий повелитель тьмы, дьявол во плоти, истинный хозяин преисподней.

И как у парня еще хватает смелости и сил глядеть в глаза собственной смерти? Именно таким черным и затягивающим в бездонную пропасть казался сейчас взгляд его любовника.

- Прости, знаю, что виноват, - мямлил Джордан, разрываясь между желанием заткнуть поток громогласных и вполне заслуженных оскорблений в свой адрес страстным поцелуем, но еще больше боясь гнева Адена, если тот неправильно истолкует этот жест примирения и доброй воли. – Пожалуйста, - тихо добавил юноша, улучив паузу между цветистыми ругательствами.

Набрав воздуху в свои мощные легкие для новой порции словестного говна, которым собрался еще раз окатить парня, Блейк ненадолго замолчал, глянув в эти бесподобные зеленые глаза, в которых отражалась немая мольба.

С превеликим трудом проглотив злость и гнев, он толкнул слегка вздрагивающего Пэрриша на постель и навис над ним, хватая пятерней алеющие скулы.

- Никто, меленький ты засранец, никто, слышишь, не смеет мне перечить! – слегка поостыв, цедил Блейк, жаля холодом голубых глаз.

Джордан стал задыхаться от тяжести мужчины, жара его тела, весьма ощутимой близости и очевидного желания, упиравшегося ему в бедро.

- Придется тебя наказать, малыш, - горячо произнес Аден куда-то в шею юноше, оставляя на ней весьма ощутимые поцелуи-укусы.

- Да, сэр, - смиренно простонал Джордан, пытаясь высвободиться из стальных тисков Блейка, но лишь затем, чтобы избавить себя и Адоса от стеснявшей их одежды.

Хозяин преисподней с особой изощренностью наказывал своевольного мальчика-Цербера, оставляя на коже юноши многочисленные засосы и красные борозды от ногтей. Жаля и дразня языком и зубами особо чувствительные места на его поджаром теле, Аден крепко, почти до болии и хруста в костях и суставах сжимал нового жителя Олимпа в своих объятиях.