history has its eyes on you (ЛП)

Мидория, который общался со всем батальоном врачей Тошинори даже больше его самого, уверенно кивнул.

– Не сомневайтесь.

– Эй, я взрослый человек!

– Я беспокоюсь, – ответил Мидория. – Последний раз, когда ты тайком стащил пиво, тебя тошнило всю ночь.

Тошинори коснулся плеча Мидория.

– Прости, что заставил тебя так волноваться, но, знаешь, есть такая традиция, когда отец пьёт пиво вместе со своим сыном. Я не хотел бы лишиться этого из-за проблем со здоровьем.

– Только не плачь, – сказал Айзава, заметив, как заблестели глаза Мидории. Тот уже не слушал. Тошинори обнял его и позволил уткнуться лицом в свою рубашку. Айзава вздохнул. – Всё такой же проблемный ребенок.

***

Вечеринка закончилась хорошо за полночь. Уснули все на заднем дворе, растянувшись на траве в спальных мешках или среди гор подушек.

Иида, который не питал любви к алкоголю, и Мидория с его нечеловеческим метаболизмом с рассветом уже появились на кухне, чтобы приготовить завтрак. Никто из них не слыл замечательным кулинаром, – никто в доме, по правде говоря, не был таковым, – но они, по крайней мере, уже достаточно проснулись и имели наименьшие шансы сжечь дом Тошинори.

Немногим позже из сада вышел Бакуго, с одной стороны его волосы плотно прилегали к голове, а не привычно топорщились в разные стороны. Он сощурился на них.

– Каччан, доброе утро. Ты голодный? – улыбнулся Мидория.

– Бекон есть? – проворчал Бакуго.

– Мы сейчас заканчиваем жарить яйца, – начал Иида, но Бакуго его проигнорировал. Он прошёл мимо всех выложенных на столе продуктов и забрал себе весь поднос бекона.

– Кофе? – спросил Бакуго. Мидория указал в сторону кофе машины. Тот сделал две чашки двойной крепости и, забрав их вместе с подносом бекона, направился обратно в сад. Вдалеке можно было услышать сонный возглас Киришимы:

– Это бекон? Боже, выходи за меня.

– Мы уже замужем, тупица.

Постепенно на кухню подтягивались остальные. Токоями закутался в спальный мешок на манер своего геройского костюма. Мидория пододвинул к нему тарелку шоколадных блинчиков с кленовым сиропом, и Токоями едва ли не торжественно провозгласил:

– Мидория, я всегда знал, что ты был лучшим из нас – незапятнанный маяк света, разгоняющий тьму в людских сердцах.

– Очень поэтично, Токоями, – немного неловко произнес Иида.

Мидория подал Токоями чашку чая, и он сказал:

– Я готов отдать за тебя жизнь.

– Не стоит, – ответил Мидория.

Яойорозу вошла в комнату, на ходу расчесывая спутанные волосы. Следом, цепляясь за край её халата, появилась заспанная Кёка.

– Почему Токоями хочет умереть за тебя? – обеспокоенно спросила Яойорозу.

Мидория вручил каждой из них по кружке кофе. Джиро приняла свою, сонно пробормотав:

– Чёрт, я тоже готова за него умереть.

– Кёка!

– Расслабься, солнце, – Джиро наклонилась, чтобы поцеловать Яойорозу, промахнулась мимо губ и чмокнула в нос. Яойорозу, несмотря на это, всё равно выглядела тронутой.

В скором времени кухню заполнили и остальные: Урарака, с торчащими во все стороны волосами и следами от травы на щеках, свалилась в кресло в углу; Сато и Хагакурэ заскочили внутрь с полными садовых яблок корзинами в руках; Тодороки поцеловал Мидорию в висок и стал помогать готовить тосты; Асуи в первую очередь заняла душ и после него, свежая и бодрая, попросила яичницу; Аояма забежал в дом, на ходу расправляя спутанные волосы и сразу же направился в ванную, чтобы поправить причёску; Оджиро присоединился к Мидории около кофе-машинки, помогая раздавать всем чашки.

Каминари, Серо и Ашидо проснулись к тому времени, когда большинство уже было на ногах. Они ворвались на кухню разной степени одетости, крича о том, как же было поздно.

– Нам сегодня на работу, – сказала Ашидо в перерыве между проклятиями и руганью. Вчера она заснула прямо в одежде, и вместо того, чтобы надеть чистую майку, она попросту натянула свитер поверх старой.

Оджиро раздал им кофе и в ужасе уставился на то, как Каминари залпом осушил свою чашку, отобрал ещё одну и за пару глотков опустошил и её.

– Убейте меня, – попросил Каминари.

– Весьма необдуманное поведение, – начал Иида, – если вы знали, что вам завтра надо рано быть на работе, вам следовало..

– Честно говоря, мы никогда так не собираемся, – сказала Джиро со своего места на кухонной тумбе, скрестив ноги и с восхищением наблюдая за тем, как Каминари, пытаясь расчесать свои волосы, едва не вырвал себе чёлку.

– Не вини их за их энтузиазм, – согласился Мидория. Он окинул мягким взглядом всех людей в комнате. – Нам стоит собраться так снова. Когда я вижу вас всех вместе… Кажется, словно мы снова в школе.

– Как воссоединение семьи, – кивнул Тодороки.

На мгновение все замолчали, чтобы осознать всё это. Сельская местность мягко шумела вокруг них пением птиц в саду, шкварчанием яиц на сковороде и руганью Бакуго и Киришимы по поводу бекона, доносившейся из сада.

– Меня сейчас стошнит, – наконец, сказал Каминари и быстро скрылся в ванной.

Оджиро поделился с ними обезболивающим и помог собрать вещи. Серо повязал на голову бандану и сложил в коробку остатки яблочного пирога. Никто не попытался его остановить.