Hold Me (СИ)

— Я хочу, — Эмили говорит с обидой. С тяжелым чувством в груди, давящей болью внизу живота. Не поднимает глаз на парня, который отходит от столешницы, отодвинув стул, и садится за стол, задерживая взгляд на спине девушки, которая ждет, пока согреется чайник, и берет пакетики с чаем, нервно дергая их пальцами. Она не хочет казаться мнительной, но буквально разваливается на части, ощущая на себе взгляд, поэтому мельком поглядывает назад, вынуждая парня сесть ровно, повернувшись к ней спиной. Хоуп сдерживает вздох, слушая гудение чайника, который никак не вскипятит воду. Девушке нужно что-то делать, чтобы скрыть свою нервность. Она теребит пакетики с чаем, вновь взглянув из-за плеча на затылок Дилана, который сутулит плечи, так же перебирая пальцами ткань своей темно-зеленой футболки. Он тоже нервничает. Эмили прижимает кулак к груди, постукивая им в такт биения сердца. Тихо дышит, пытаясь восстановить внутреннюю гармонию, вернуть успокоение. Взгляд останавливается на шее парня. Тот трет её ладонью, сухо кашляет и делает громкий вдох, тихо выдыхая. Хоуп приоткрывает губы, морально сносит себе «крышу» собственными мыслями и внезапными желаниями, что с силой берут вверх над затуманенным разумом. Девушка делает осторожный шаг в сторону ОʼБрайена, который в это время находится глубоко в себе.

— Я убью тебя, — Томас ворчит, ворочаясь на кровати, когда Дилан начинает бродить по комнате. Русый парень бурчит под нос, резко садясь, отчего чувствует головокружение:

— Сколько времени?

— Девять, — ОʼБрайен усмехается. — Никто не просит тебя подниматься со мной.

— Ты человек вообще, — Томас трет сжатые веки, пока Дилан переодевает футболку, стоя к другу спиной. Сангстер не пытается пригладить свои светлые волосы, которые наверняка сейчас в забавном беспорядке демонстрируют его спутанную натуру. Парень исподлобья наблюдает за Диланом, который закрывает шкаф, обернувшись:

— Что?

Томас кривит губы, цокая языком, и хмурит брови, пытаясь собрать все разбросанные в голове мысли. Он всё чаще думает над этим в последнее время, и пора уже выложить всё ОʼБрайену. Они ведь друзья.

— Я хотел уже давно поговорить с тобой об Эмили, — начинает как-то неуверенно, следя за реакцией на свои слова. Дилан сохраняет равнодушие на лице, складывая в руках футболку. Думаю, это знак, что он может продолжать.

— О том, что касается её срывов.

— Срыва, — уточняет Дилан, его взгляд становится пронзительней, и сейчас, в данный момент, Томас с легкостью признает, что ОʼБрайен выглядит устрашающе.

— Да, который был много лет назад, — вновь начинает, но его опять же перебивают:

— Единичный случай, — Дилан бросает футболку на стол, складывает руки на груди, и опирается спиной на стену, уставившись на Томаса, который всё равно держится, продолжая:

— Случай, который может повториться.

— К чему ты ведешь? — уже с раздражением интересуется ОʼБрайен, и Сангстер буквально выпаливает из себя:

— Я не нападаю на тебя, Дилан, — жестко произносит его имя, хмурясь. — Я — твой друг, и просто хочу тебе кое-что пояснить. Я вижу, что в последнее время, хотя, — с сомнением щурит сонные глаза. — Хотя заподозрил уже давно. Я вижу, что между тобой и Эмили что-то странное, но «клеится». Не говорю, что это плохо, это даже со стороны забавно — наблюдать, как два замкнутых придурка пытаются найти подход друг к другу. Дело в том, что… Не уверен, но она ведь забыла меня.

— К чему ты? — Дилан хмуро слушает, ожидая объяснений.

— На самом деле, я не упоминал, но мы с Хоуп были своего рода лучшими друзьями. Это странно, так? Ведь Эмили наверняка рассказывала тебе только о Джизи и Шоне. Да, они дружили, но их общение как-то ограничивалось стенами школы. Вне неё она постоянно была со мной.

— И? — ОʼБрайен стучит пальцами по коже руки, не скрывая своей нервозности.

— Она меня не помнит. Она буквально забыла, что я имел очень даже важное место в её жизни, понимаешь? Ведь даже, когда все отвернулись от неё, я был на её стороне, но она забыла меня, — нервно усмехается, пытаясь скрыть свои настоящие эмоции, настоящую обиду. — После её срыва, будто все воспоминания, связанные со мной, стерлись из её головы, но Джизи и Шона она помнит, хотя те не были ей сильно дороги. Я засоряю тебе этим голову, потому что мне кажется, что Эмили забывает тех, кто действительно дорог ей.

— Бред, — с каким-то равнодушием произносит Дилан, отрываясь от стены, чтобы покинуть комнату.

— Да, логически — это странно, но кому, как не тебе понимать смысл? Ты ведь не из тех, кто привязывается. Что, если это своего рода самозащита от повторного срыва? Я много думал над этим. Вдруг подсознательно Эмили боялась, что я мог так же бросить её, поэтому-то воспоминания о близком человеке были, грубо говоря, стерты во избежания негативной реакции на предательство с моей стороны? — у Томаса уже болят связки от напряжения. Он пытается донести свою безумную догадку, в которую мало верит, но никак иначе не может пока объяснить то, что Эмили не помнит его. Смотрит на Дилана, который стоит к нему боком, молча слушая: