Hold Me (СИ)

Губы дрожат, когда делаю вздох, а ОʼБрайен касается губами моего виска, но я практически не ощущаю его касания. Делает это осторожно, больно аккуратно. Мои глаза вновь закрываются, а голова «держится на ниточках», поддаваясь любому легкому давлению. Внезапно Дилан касается моей горячей кожи под майкой своими ледяными пальцами, которые держал какое-то время под струей воды. Сдерживаю писк, но дергаю головой, желая возмущенно взглянуть на парня, и краем глаза вижу, что он улыбается, всю ладонь прижимая к коже спины, отчего я выгибаюсь, что-то непонятное промычав губами. ОʼБрайен вдруг замер на пару секунд, убирает руку, делая шаг назад от меня, и до спины касается прохлада. Нервно моргаю, трясущимися руками пытаюсь ополаскивать стакан под водой, и стараюсь тихо дышать через нос. Застываю на месте уже в какой раз, когда слышу, что Дилан идет к двери, и, когда поворачиваю голову, не успеваю ухватиться за него тревожным взглядом. Вышел в коридор и, судя по звуку, поднимается на второй этаж. Думаю, за Засранцем. Ладони расслабленно опускаются на дно раковины, а взгляд мечется по полу в поисках «ответов» на волнующие вопросы, что сами всплывают на поверхность из глубин моего подсознания. Слышу, как ОʼБрайен вновь спускается, поэтому поворачиваюсь лицом к раковине.

Дверной хлопок заставляет резко вскинуть голову, непроизвольно вдыхаю в себя напряжение, которое ощутимо касается моего тела. Тишина сгущается вокруг, и я чувствую, как она, словно холодными пальцами водит по моей коже. Осталась дома одна. И это пугает. Настолько, что готова выскочить на улицу, бежать, сломя голову в людное место, лишь бы не оставаться наедине с собой.

Наедине со своими мыслями.

***

Поздний вечер уже вынуждает застегивать молнию на легкой кофте. Томас надевает капюшон, ведь дождь не заставляет себя ждать, а дорога домой займет довольно долгое время. Ему пришлось вновь встретиться с теми, кому он задолжал, вновь обещать в пустоту о возврате всего долга, вновь уверять, что всё под его контролем. Сангстер успел позабыть, сколько всякого дерьма лежит на его плечах. Рано расслабился. Но в такие моменты, когда тяжесть становится невыносимой, он вспоминает, что у него есть выбор. У него есть цель, и вскоре всё закончится. Ему осталось лишь убедиться, что «два барана» не наломают дров и спокойно примут друг друга. Тогда Томас Сангстер, наконец, сможет осуществить то, о чем мечтает уже какой год подряд. Он сделает. Это и есть — его цель.

Шаги за спиной.

Томас не оборачивается, ведь догадывается, кто может преследовать его всё это время, дожидаясь того момента, когда он останется один. Темная улица, безлюдно вокруг. Приподнимает голову, щурясь. Впереди, ему навстречу идут трое парней, лиц которых не разглядеть в темноте. Неизвестно, сколько их сзади. Томас скрипит зубами, резко сворачивая за угол здания, думая, что способен таким образом скрыться, потеряться или выйти на людную улицу, но сворачивает он в переулок с мусорными контейнерами. Правда не тормозит, рассчитывая, что где-то в конце будет выход.

Пустые надежды.

Голоса за спиной.

Они уже знают, что Сангстеру не уйти, поэтому один из незнакомцев оглядывается по сторонам, убеждаясь, что никого нет поблизости, и вынимает складной ножик из кармана своей куртки.

А ведь Томасу действительно некуда бежать.

Уже давно.

========== Глава 24. ==========

Они должны держать Эмили

— Элис?

Её тихий вздох эхом раздается в длинном темном коридоре дома. Она привыкла к ночному мраку, поэтому вовсе забывает о таком чуде, как «электричество». Девушка медленно шагает босыми ногами по пыльному паркету в сторону ванной комнаты, дверь которой приоткрыта. У раковины, в темноте, боком к Эмили стоит светловолосая девушка. Она не шевелится, не подносит руки к холодной воде, что струится в трубу из крана. Хоуп хмурит темные брови, невольно останавливаясь, чтобы сохранить дистанцию. Взглядом, полным тревоги, изучает «сестру» со стороны:

— Элис, — повторно называет её имя, которое неприятно звучит в воздухе. Её волнение растет, ведь девушка не реагирует, продолжая стоять на месте, не шевелится, не подает никаких признаков того, что слышит зов. А дышит ли она вообще? Эмили не может знать. Она не видит всё достаточно четко, но никакого страха не зарождается в груди. Её одолевает приятное чувство ностальгии. Будто твоя неотъемлемая часть, наконец, отыскалась, вернулась — и вы вновь становитесь одним целым, единым человеком. Хоуп ещё не до конца может объяснить самой себе эти ощущения, но она знает точно, что ждала «элис» всё это время, что они обязаны дополнять друг друга. И эту часть себя Эмили не может потерять. Только не опять.