Hold Me (СИ)

— Оперативно, — успевает пошутить, после чего ведет меня обратно в служебный коридор. А в моей голове пусто. Я избавляюсь от всех мыслей, убиваясь ожиданием и незнанием того, что меня ждет. Мне впервые охота разделить с кем-то хорошее настроение, но не могу. Я ни черта не понимаю, поэтому просто не даю добить себя же догадками. Мэриша подходит к двери, за которой комната Эмили, и стучит, ожидая разрешения войти, но вместо этого дверь открывается, и на меня смотрит доктор Харисфорд. Слегка напряженно, но… Вроде, он спокоен. Значит ли это, что мне можно расслабиться? Но я слышу голос матери Хоуп, поэтому хмурюсь, стиснув зубы. Мужчина жестом приглашает меня войти. Молчит, поэтому и я не раскрываю рта. Переступаю порог комнаты — и сердце замирает, когда пара светло-голубых глаз открыто смотрят на меня, но всего секунду. Эмили сидит на краю кровати, без интереса встретив меня взглядом, и вновь смотрит на мать, которая выглядит отоспавшейся и протрезвевшей. Женщина сидит на стуле напротив и сжимает ладони Хоуп, говоря с ней, а я не могу вернуть себе силы, чтобы вслушаться в слова, ведь продолжаю смотреть на профиль девушки, которая выглядит… Лучше. Нет, она… Она всё ещё бледная. Кожа, кажется, такая же мокрая, но Эмили будто «живая». Взгляд светлый, она в полном сознании.

И в моей кофте.

-… Уехать? Ты опять в командировку? — я не так давно слышал её голос, но сейчас меня чуть в дрожь не бросает. Спокойна.

— Да, я работаю… — Изабелл кусает красные губы, улыбаясь дочери. — Ты ведь не хочешь, чтобы мама потеряла работу?

— Нет, — девушка хмурит брови, обеспокоено шепнув.

— Вот и хорошо, зайка, — Изабелл гладит её непослушные волосы, набираясь сил, чтобы продолжить говорить. — Но тебя тоже ждут перемены, — улыбается шире, вызывая интерес у Эмили. — Ты будешь жить в новом доме и… — и я больше не слушаю. Я просто смотрю, как блестят глаза Хоуп. Только сейчас понимаю, что в комнате непривычно светло, что охота глаза щурить. Чувствую, как доктор подталкивает меня вперед, намекая, что сейчас мне стоит собраться, и через секунду меня пронизывает неприятное чувство отвращения, ведь мать Эмили берет меня за запястье. И я обязан терпеть, ведь слышу, что она говорит:

— Он — твой друг, — улыбается, мельком взглянув на меня. — Я ему доверяю, — эти слова лживые, но Эмили этого никогда не узнает. И у меня такое чувство, что только благодаря вранью Изабелл, я смог получить почву для общения с Эмили. — Поскольку мне придется уехать, я хочу, чтобы ты поехала с ним, — слегка поддается вперед, обеими ладонями сжав шею Эмили. — Если тебе плохо… — улыбка пропадает с лица женщины. — То не ищи меня, хорошо? Просто поговори со своим другом, — касается своим носом её, вновь озарившись улыбкой, а вот Эмили остается без эмоций, не сводит глаз с матери:

— Ты надолго уезжаешь? — доктор Харисфорд был прав. Эта зависимость Эмили от матери явно нездоровая. Женщина молча смотрит на неё, продолжая растягивать губы, и вновь гладит её по волосам, шепча:

— Увидимся, зайка, — привстает со стула, оставляя поцелуй на лбу дочери, и отпускает ее руку, отворачиваясь, чтобы покинуть комнату. Эмили смотрит на пустое место, которое до этого занимала мать, и моргает. Внезапно в глазах блестит паника, и девушка вскидывает голову, позвав громко и с тревогой:

— Мам? — женщина чуть было не остановилась на пороге, но всё-таки вышла, заставив Хоуп повысить голос. — Мам!

— Милая, — Мэриша тянется к ней, но девушка вздрагивает от чужого прикосновения, прижав к себе руки:

— Мам! — зовет, а я начинаю переживать, не зная, что делать, поэтому смотрю на доктора, который стоит без движения, уставившись на меня. И понимаю — он ждет. Ждет, что я всё сам улажу. Так что сглатываю, путаясь в мыслях. Засранец вдруг подает признаки жизни, поэтому пользуюсь единственной идеей, пришедшей в голову, и сажусь напротив испуганной девушки, расстегнув кофту, из-под которой выглядывает котенок. Он, увидев Эмили, тут же рвется к ней, а девушка замирает, опустив на него свой встревоженный взгляд, когда Засранец начинает урчать, устраиваясь на её коленках. Вижу удивление в лице Мэриши, но она отступает, переглянувшись с доктором, который продолжает молча наблюдать. Эмили наблюдает долго. Может минуту. Она просто смотрит на котенка, который вертится на коленях, вдруг громко чихнув, и меня передергивает, ведь Хоуп слабо улыбается, с опаской касаясь его спинки пальцем. Я сжимаю губы, открыто следя за выражением лица Эмили. Мне этого так не хватало все эти дни. Девушка не поднимает на меня глаза, спрашивая шепотом, будто сомневается, можно ли говорить:

— Как его зовут?

Я невольно усмехаюсь от приятного ощущения дэжавю и впервые снова могу ощутить знакомое тепло в груди:

— Засранец, — отвечаю тихо, чтобы не вызвать головную боль громким голосом, и внимательно смотрю на Хоуп, говоря про себя: «Не сильно ты его жалуешь», — и:

— Не сильно ты его жалуешь, — Эмили мельком смотрит на меня, смущенно опустив голову, и уже уверенней гладит котенка, сжав мокрые губы: