Homo academicus

Структура университетского поля отражает структуру поля власти. При этом путем собственной работы по отбору и внушению университетское поле вносит вклад в воспроизводство данной структуры. Именно в процессе и посредством его функционирования как пространства различий между позициями (а заодно и между диспозициями тех, кто их занимает) осуществляется, помимо всякого вмешательства индивидуальных или коллективных сознаний и воль, воспроизводство пространства различных позиций, определяющих поле власти[73]. Диаграмма анализа соответствий ясно показывает, что схваченные через свойства профессоров различия, разделяющие факультеты и дисциплины, представляют структуру, гомологичную структуре поля власти в целом. Подчиненные со светской точки зрения факультеты естественных наук и в меньшей степени гуманитарные факультеты противостоят, исходя из всей совокупности экономических, культурных и социальных различий, в которых можно распознать то основное, что противопоставляет внутри поля власти подчиненную и господствующую фракции социально господствующим и в этом отношении практически неотличимым друг от друга факультетам права и медицины.

Эта основополагающая оппозиция обнаруживает себя при первом же прочтении статистических таблиц, демонстрирующих распределение различных, более или менее непосредственных показателей экономического и культурного капиталов. Та же иерархия (естественные науки, гуманитарные науки, право, медицина), которая наблюдается при распределении профессоров различных факультетов согласно социальному происхождению, определенному через профессию отца (соответствующая доля профессоров – выходцев из господствующего класса составляет 58, 60, 77 и 85,5 %), обнаруживается и при рассмотрении других показателей социальной позиции, например, обучения в частном образовательном учреждении – за исключением того, что право и медицина меняются местами (9,5; 12,5; 30 и 23 %). Кроме того, можно утверждать, что доля различных фракций (так же иерархизированных согласно экономическому и культурному капиталу), из которых происходят профессора разных факультетов, меняется в том же порядке: доля сыновей профессоров является максимальной в среде профессоров гуманитарных наук (23,3 %) и минимальной в среде профессоров медицины (10 %), тогда как профессора медицины (за исключением медиков-исследователей) и особенно профессора права чаще являются выходцами из семей представителей свободных профессий, управленцев или функционеров общественного или частного секторов[74].

Более детальный анализ показывает, что индивиды, отнесенные к одной профессиональной категории, демонстрируют различные свойства в зависимости от факультета. Так, помимо того, что происходящих из низших классов профессоров гораздо больше на гуманитарных или естественно-научных факультетах, чем на факультетах права или медицины, они обладают собственным каналом восхождения – Высшей нормальной школой учителей[75]. Напротив, на факультете права или медицины почти все профессора оканчивали частные школы. Та же оппозиция могла бы быть обнаружена и в среде профессоров из семей преподавателей (гораздо более представленных в гуманитарных и естественных науках, чем в праве). Таким образом, когда мы имеем дело с индивидами с одинаковым происхождением, чьи практики и представления разнятся в зависимости от факультета или дисциплины, невозможно определить в рамках доступной информации (а также исследуемой популяции, всегда очень ограниченной), нужно ли связывать эти различия со второстепенными различиями в происхождении или же с эффектами различий в траектории (вроде степени маловероятности рассматриваемых карьер) либо, что, несомненно, чаще всего имеет место, с комбинацией этих двух эффектов.

Замечания относительно нижеследующих таблиц