Homo commy, или Секретный проект

– Что там стряслось? – потребовал Григорий объяснений от скэдьюлера, человека, отвечавшего за личный график Мельниченко, постоянно сопровождавшего кандидата.

– Да приставал тут к нему на встрече один тип, – объяснил ему приглушенный голос Вадима. – Наглый такой.

Всё стало понятно. Обычные нападки на подопечного. Кто-то грамотно подготовил провокатора, выбрал многолюдную встречу. Коммунисты? Деминские? Надо бы выяснить. В любом случае ответные меры давно предприняты. Подготовленные люди регулярно задают Квасову неприятные для него вопросы: о чересчур высоких для коммуниста заработках, о большом коттедже с прудом, о прежней работе с дилерами, о несчастном заводе, который разграбили. Вопрошающие регулярно меняются, дабы не примелькаться. Другие люди задают неприятные вопросы Демину. Это была важная составляющая предвыборной работы. Постоянная ложка дегтя. Психологическая атака.

Подопечный потерял контроль над собой. Вот что было скверно. Следовало признать, что это – его недоработка, Григория.

Минут через сорок Мельниченко заявился в кабинет Григория. Мрачный, злой, он плюхнулся в кресло. Смотрел исподлобья. Пауза получалась неприятная. Григорий решил разрядить обстановку.

– Это обычный прием. Хочу напомнить: мы сами им пользуемся. Наши люди регулярно задают неприятные вопросы вашим конкурентам. Вы должны были…

– Ничего я не должен! – взвился подопечный.

– Должны, – самым спокойным голосом продолжил Григорий. – Если вы пошли на выборы, вы должны быть готовы к любым поворотам. Должны держать себя в руках в любой ситуации.

– А вы должны создать мне условия!

– Мы не можем запретить приходить на встречи тем, кто на них идет. Не можем со скандалом выпихать из зала того, кто задает неприятные вопросы. Это будет подарок нашим конкурентам. Так мы покажем, что боимся чего-то. Слабость проявим… – Выждав немного, продолжил. – Вас готовили к такому развитию событий. Подсказывали, как уходить от провокационных вопросов. – Григорий сурово глянул на долговязого Вадима. – А ты чего молчал? Я и тебя готовил к такому повороту. Надо было громко спросить: «Сколько вам заплатил Квасов?» Ты что, забыл?

– Да я… растерялся.

Еще один, которому ученье не впрок. Однако, не следовало пугать подопечного.

– Ладно. Ничего страшного не произошло. Собака лает, караван идет. У нас всё нормально. Вы сейчас на первом месте. Пусть немного, но опережаете Квасова. Стратегия работает. И проект КОК успешно развивается. Несмотря на титанические усилия, которые предпринимает Кириченко, разрыв между вами и Квасовым будет увеличиваться. Я в этом не сомневаюсь.

Подопечный успокоился, размяк лицом, сел вальяжнее. Вулкан страстей удалось угомонить.

– Завтра у вас выходной, – напомнил Григорий. – Надо бы хорошенько отдохнуть. В баньке попариться. Массаж сделать. Выборы – дело утомительное.

Подопечный состроил нечто неопределенное на своем лице.

33

– Завтра у вас выходной, – напомнил майор. – Вам надо отдохнуть. Вид у вас усталый.

Анатолий Николаевич не стал спорить – нынешнее существование изматывало. У него вообще сместилось ощущение дней недели. Работа без выходных смазала представление о течении времени. Порой казалось, что оно застряло на какой-то дате, порой – что время несется, позабыв о всякой реальности.

Услышав приятную новость, Анатолий Николаевич решил сломать привычную последовательность событий. Он попросил Игоря подвезти его и Валентину к «Макдональдсу», а самому ехать домой.

Кусок американского мира принял Анатолия Николаевича и его спутницу. Валентина заняла место, а он проявил себя как добытчик. Отстояв очередь вместе с зелеными подростками, он вернулся в сопровождении заполненного заморской едой подноса.

Желание поесть не смогло вытеснить другое – поделиться мыслями. Анатолий Николаевич энергично произносил слова.

– Знаешь, у меня будто крылья выросли. Мне кажется, что это мое призвание – выступать перед людьми, общаться с ними, быть выразителем их чаяний. Жаль, что я поздно понял это. А с другой стороны, может быть так и было задумано – чтобы я прожил какой-то срок, набрался опыта, и вот теперь получил возможность пойти в политику.

– Что ты имеешь в виду?

– То, что это судьба.

– По-твоему, она есть?

– Есть. Я теперь верю в свою победу. Валюша, я понял, что могу очень многое. После выборов, ну… в Государственной Думе, я развернусь вовсю.

Она смотрела на него тихими, влюбленными глазами. Она удивлялась ему – он раскрывался новой стороной, привлекательной, яркой. И только одна мысль тревожила ее. Мысль выпорхнула шутливо сказанной фразой:

– Уедешь в Москву и меня забудешь.

– Не говори глупостей.

– Депутаты – люди видные. К ним интерес.

– Валя, перестань. Поколочу.

Он глянул по сторонам – всюду происходили свои разговоры, но они гасли меж двух-трех людей, давая свой вклад в тот мягкий гул, который стоял в зале. Никто никому не мешал. Все были сами по себе.

Потом они с Валентиной шли к ее дому. Погода не слишком изгалялась над ними – ветра не было, и снег почти стаял.