Homo commy, или Секретный проект

– Справились, – охотно подтвердил Евгений Борисович. – Может, вернемся в VIP-зал, допьем? Там много осталось.

– Да ну, к черту. – Мельниченко поморщился. – Домой поеду. Устал как последняя жопа. Спать хочу.

Григорий тоже не собирался продолжать питейное дело с этим придурком, но схитрил:

– Там уже всё убрали.

– Думаешь? – озабоченно спросил Евгений Борисович.

– Уверен. Сходи, проверь.

– А-а. – Партийный босс раздраженно махнул рукой. – Поехали.

Траектория возвращения прошла через универсам. Григорий обошел разные отделы, нагрузил тележку продуктами, которые вслед за тем перебрались в несколько фирменных пакетов.

Наталья Михайловна была в мастерской.

– Ты ужинала?

– Нет.

– Идем, я всё, что нужно, привез. Сегодня пируем.

Он сам накрыл стол. Она сидела рядом и смотрела на него с привычной, добродушной улыбкой. Она будто знала некую тайну, которой не желала с ним поделиться.

– У тебя праздник?

– Да. – Он состроил нечто бравурное на лице. – Успешно приняли высоких московских гостей. Удовлетворили трех депутатов, из коих один – председатель комитета, важного общественного деятеля и трех артистов, из коих одна – женщина.

– Лично удовлетворял? – со сдержанной улыбкой осведомилась Наталья Михайловна.

– Да. С помощью интеллекта. – Григорий открыл бутылку «Бейлиса», наполнил рюмки. – Выпьем.

– Что это тебя потянуло на сладкое?

– Хотел тебе доставить удовольствие. Насколько я знаю, ты его любишь. За тебя.

Закусывая, он в лицах пересказывал события сегодняшнего дня. Особенно потешался над известной актрисой.

– Какое убожество. Она, видите ли, всё имеет, но решила помочь России, для чего вступила в «партию власти».

– Не судите, да не судимы будете. Оставь ты ее в покое.

– Какого черта она полезла в политику?

– Она ничем не хуже многих мужчин, которые тоже полезли в политику. Но их ты не ругаешь.

– Ладно, Бог с ними со всеми, – примирительно проговорил он. – Давай еще выпьем. Этот тост – за меня.

Добродушная улыбка проявилась на ее лице.

49

Следующий день продолжил обычную предвыборную жизнь. Григорий уточнял количество распространенных агитационных материалов, требовал сведений по наблюдателям, вместе с бухгалтером изучал финансовую отчетность. Потом вновь появился полненький мужичок, начальник штаба одного из кандидатов. Расположившись напротив, бойко проговорил:

– Ну, что по поводу нашей договоренности? Снимать нашему кандидату свою кандидатуру в пользу вашего кандидата? Все-таки, десять процентов на дороге не валяются.

Григорий выдержал роскошную паузу. По-прежнему следовало демонстрировать уверенность и спокойствие.

– Не возьмете вы десять процентов. Теперь я могу это сказать точно. Два процента – максимум. Данные соцопросов я получаю.

– Ну что вы, семь возьмем. Без дураков.

– Два.

– Не меньше пяти.

– Два.

Мужичок усмехнулся.

– Хорошо, пусть будет по-вашему. Но два процента тоже чего-то стоят. В смысле, вы не станете отказываться от этих процентов, если сможете их прибавить. Может быть, их вам как раз не хватит, чтобы обогнать Квасова.

– Где гарантия, что ваши избиратели послушают вашего кандидата?

– Попросит поддержать, послушают.

– Это не довод.

– Вам принести справку?

Надо было принимать решение.

– Я согласен. Давайте определим, сколько мы платим.

– Сто тысяч.

– Двадцать. По десять за каждый процент.

– Да вы что!? Двадцать! Смешно говорить. Восемьдесят.

– Тридцать.

– Семьдесят.

– Тридцать. Больше не дам.

Поразмыслив, мужичок утвердительно кивнул.

– Ладно. Мы согласны…

– Как договаривались, платим половину, вы снимаете, делаете заявление, тогда мы платим вторую половину.

– Хорошо.

– Подождите за дверью.

Григорий не хотел, чтобы посторонние видели, где находится его личный сейф. А прятался он под столом. Необходимая сумма была извлечена, пересчитана. После чего визитер вновь появился в кабинете.

– Вот, – сказал Григорий, указывая на толстую пачку зеленых купюр. У мужичка враз появилось нечто шальное на лице. – Пишите расписку.

– Расписку?.. Да вы что?! Я напишу, а вы ее в милицию?

– Зачем мне ее в милицию?! Какая мне от этого польза? Вот если вы не выполните обещание… Пишите: Расписка. Я, такой-то, руководитель штаба кандидата в депутаты такого-то, получил пятнадцать тысяч американских долларов в счет задатка за работу, которую обязуюсь выполнить в течение пяти дней, после чего я должен получить оставшиеся пятнадцать тысяч американских долларов. Подпись, дата.

Мужичок вдруг повернул голову, глянул с великим сомнением, словно уличил Григория в обмане.

– Э-э, так не пойдет. Получается, что я тут упоминаюсь, а вы – нет. Если что, меня сцапают, а вы вроде как ни при чем.

– Хорошо, добавьте: Деньги получены от такого-то, начальника штаба кандидата в депутаты такого-то… Подпись, дата… Дату поставьте.

Как только он закончил писать. Григорий взял из-под его рук расписку.

– Прекрасно. Дальше всё происходит так: вы снимаете кандидатуру, делаете заявление, после этого я отдаю долг и при вас уничтожаю данную расписку. Но учтите – заявление должно быть внятное: в пользу кого и почему.