Homo commy, или Секретный проект

«Самая серьезная проблема на данный момент – наблюдатели», – думал Григорий. Не на каждом избирательном участке их по двое. Ненадежно. Отошел человек поссать, покурить, а тут вброс фальшивых бюллетеней. И всё насмарку. Выход? Звонить по районным штабам, требовать от начальников срочно заполнить вакансии, бросить всё и отыскать пригодных на то людей.

Человек, попытавшийся установить с ним контакт при помощи мобильного телефона, оказался социологом.

– Надо срочно встретиться, – сообщил соответствующий голос.

– Что стряслось?

– Есть, о чем поговорить.

– Я жду вас.

Появившийся минут через двадцать социолог выглядел крайне озабоченным.

– Кузьмин почти догнал Мельниченко, – сходу сообщил он. – Если учесть динамику, то к моменту выборов Кузьмин будет первым. У него динамика намного выше.

Григорий сохранил спокойствие.

– Насколько это надежный результат?

– Вполне надежный. Обычная репрезентативность. Ошибки тоже нет. Два раза перепроверял.

Вот так. Стоит расслабиться, жизнь подготовит какую-нибудь каверзу. Боролись против Квасова, боролись, и доборолись.

– А как по избирательным участкам?

– Если смотреть по участкам, больше всего у Кузьмина в городе, но в двух районах он тоже первый.

Это было весьма серьезно.

– Каков, на ваш взгляд, оптимальный выход? – Григорий испытующе смотрел на социолога.

– Я думал над этим. – Сколько важности было на его худощавом лице. – Лучший вариант: Кузьмин снимает свою кандидатуру и призывает всех, кто его поддерживает, не голосовать.

– И что мы получим?

– Некоторая часть голосов отойдет Квасову, но большинство его сторонников не пойдет голосовать. Наш кандидат гарантированно займет первое место.

Григорий помолчал некоторое время.

– А если он призовет портить бюллетени?

– Тогда мы рискуем получить признание выборов по нашему округу несостоявшимися.

– Пожалуй, так. Спасибо.

Оставшись в одиночестве, Григорий размышлял, как заставить этого homo commy снять свою кандидатуру? Перед ним лежала листовка, принесенная Андреем – лично сдирал со стенки. Что-то новенькое. «Кузьмин – это Ленин сегодня» – значилось в ней. Черт знает что! Засранец!

Нажатие соответствующих кнопок на мобильном телефоне привело к тому, что из динамика раздался голос Кузьмина:

– Слушаю.

– Вы сейчас где?

– Еду с одной встречи на другую.

– Надо срочно увидеться.

– Вечером. Около восьми. Там, где обычно?

– Приезжайте в тот ресторан, где мы с вами были в последний раз.

– Хорошо, – с легкостью ответил Кузьмин.

Григорий готовился к встрече, думал, как лучше вести разговор. К восьми он появился в оговоренном месте, занял столик, заказал себе пива.

Кузьмин опоздал на десять минут. Вошел быстрым, решительным шагом, снял куртку, повесил на спинку резного стула. В нем появилось нечто важное, самоуверенное. Подозвал официантку, заказал себе пива, еды.

– Видел вашу новую листовку, – начал издалека Григорий. – Весьма смело насчет того, кто Ленин сегодня. Весьма смело. Кто сподобился?

– Это майор придумал, – невозмутимо отвечал Кузьмин. – Виктор Петрович. Он штабом руководит.

– А вы не против?

– Пусть, если мои соратники так считают.

Григорий вдруг рассердился.

– Ленин! Он – видите ли, Ленин сегодня! – Сурово глянул на Кузьмина. – Я вам говорил, что это был за человек. Жестокий, злобный. Скольких по его требованию расстреляли. Вы об этом забыли?

– Это Сталин расстреливал.

– Не надо. При Ленине всё началось. Документы посмотрите. При Ленине духовенство уничтожали, дворянство. Крестьян, тех, которые умели работать, которые своим горбом поднимали свое хозяйство. – Григорий готов был проткнуть оппонента указательным пальцем. – Как на заре советской власти подавлялись крестьянские восстания? Не знаете? Пушками и газами. А концлагеря где изобрели? Нет, не в Германии. В Советском Союзе. И всё это было при вашем Ленине.

Он вышел из себя. Такое случалось редко. Черт знает что!

– Революция должна защищаться, – упрямо проговорил Кузьмин.

Это было возмутительно. Жалкий, нелепый вздор.

– А зачем она вообще нужна была, революция?! Зачем? Чтобы создать нежизнеспособную систему? Не помните, как мы жили до 1991 года? Уже забыли пустые прилавки? Очереди? Забыли? Как всего на свете боялись, тоже забыли?

– Это Сталин виноват. Он всё извратил. Если бы Ленин умер позже…

– Оставьте. Мы не на митинге. Не надо мне лапшу на уши вешать. Раньше или позже, ничего бы не изменилось. Ни-че-го. – Следовало переходить к главному. – Вы должны снять свою кандидатуру.

Кузьмин посмотрел на него шальными глазами.

– Что?!

– Вы должны снять свою кандидатуру, – жестко повторил Григорий. – И призвать своих сторонников не голосовать.

Человек, сидевший напротив, силился понять услышанное.

– Почему? Вы сами говорили, что я должен помешать Квасову. А теперь, когда я на самом деле могу ему помешать, вы хотите, чтобы я снял кандидатуру. Почему?

– Так надо. Обстоятельства требуют.

Новая пауза втиснулась в разговор.

– Я не стану снимать кандидатуру, – выпалил наконец homo com my.

– Вы что, на свои деньги ведете кампанию? На свои? – бесцеремонно допытывался Григорий.

Кузьмин мрачно молчал. Григорий решил применить самый серьезный довод.