Homo Гитлер: психограмма диктатора

Архаично-деревенские способы передачи информации полностью исчезли под давлением городской культуры Афин уже в эпоху, предшествовавшую классике. По свидетельству Цицерона, уже афинский политик и военачальник Фемистокл (около 524–459 гг. до н. э.) вызывал удивление своих граждан тем, что «его память сохраняла все, что он слушал или видел», «ум этого мужа источал все, чем он был когда-либо наполнен, и никак не мог иссякнуть». Плутарх писал, что Фемистокл помнил по имени каждого гражданина Афин. Когда ему предложили обучать других искусству запоминать, он ответил, что сам бы поучился искусству забывать.

Действительно, с развитием культуры второму учатся намного быстрее и успешнее. Как писал Кант: «Один из древних сказал, что искусство письма до основания разрушит память». Вайнрих считал, что «письмо более связано с забыванием, чем с запоминанием. Письменная революция сделала природную человеческую память ленивой».[249] Бернардин де Сен-Пьер признавался: «То, что я переношу на бумагу, я достаю из своей памяти и, следовательно, забываю».

Следующим революционным переворотом, который больно ударил по индивидуальной памяти, стало изобретение книгопечатания. С распространением книг память оказалась не в чести. На протяжении XVII–XIX вв. многие авторы в самой различной форме высказывались против памяти — от Декарта, объявившего, что для науки память вообще не нужна, до Ницше, призывавшего забыть все что только можно. Однако все эти негативные оценки касались главным образом школьной зубрежки и не были направлены против архаичных способностей, о которых вообще больше не шло и речи.

Незадолго до третьей, кибернетической революции отношение к памяти вновь изменилось, и на современную историю повеяло дыханием глубокой первобытной древности. В первой половине XX в. все, что было в человеке примитивного, архаичного и нецивилизованного, возродилось и прорвалось наружу. Зрителям в кинотеатрах нравилось, когда на экране Тарзан с дикими воплями прыгал с ветки на ветку. Пикассо восхищался и подражал традиционной негритянской скульптуре и покупал картины художника-примитивиста Руссо, работавшего на таможне. Нольде присоединялся к экспедиции в Новую Гвинею, чтобы лично получить впечатления, Малиновский возбуждал общественность сообщениями об обычаях дикарей, а Маргарет Мид изучала молоденьких девушек папуасских племен, которые должны были стать образцом для подражания. Нацистов также влекло к первородным не испорченным цивилизацией корням народов, они вдохновлялись грубыми обычаями германцев и чистой кровью арийцев.

Таким образом, личность Гитлера вполне соответствовала духу времени. Его архаичные способности производили должное впечатление на техническое общество. 6 ноября 1933 года «при перелете из Данцига в Киль пилот Гитлера Ханс Баус, управлявший трехмоторным самолетом "ЮнкерС D-2600" ("Мертвая петля"), потерял ориентацию. Адольф Гитлер не растерялся и узнал проплывавший внизу город Висмар, благодаря чему самолет смог благополучно приземлиться в Травемюнде. Это событие положило начало легенде о сверхъестественных способностях Гитлера».[250]

Насколько архаические способности, связанные с феноменом эйдетизма, близки к болезненному состоянию, показывает следующий случай, описанный в медицине. Джордж Лоум Борджес записал в 1942 году историю резкого развития памяти после травмы. Необразованный крестьянский парень упал с лошади и сильно ушиб голову. «В мгновение ока парализованный выучил латынь, английский, французский и португальский языки, он без проблем запоминал толстые словари, каждый лист, каждое дерево в лесу и вообще все вокруг, что только видят его глаза».

«С другой стороны, данная особенность памяти сильно затрудняет формирование и понимание общих понятий: слишком много информации хранилось в его голове. Кроме того, он вообще не мог спать». По крайней мере, этот юноша был похож на Гитлера.

Проявления примитивного в поведении современного человека давали повод для размышлений многим теоретикам, от Зигмунда Фрейда до Арнольда Гелена и от Жана Пиге до Конрада Лоренца. Они совершенно правильно обращали внимание на недостатки, которые мы унаследовали из бесконечно долгого по сравнению со всей последующей историей каменного века. Очень часто на нашу эпоху оказывают самое контрпродуктивное действие агрессивность, мифологическое мышление, вера в чудо и параноидальные связи.

Как правило, примитивное мышление сразу же разоблачает своего носителя, но иногда для этого требуется временная дистанция. Германии и миру понадобилось десять лет, чтобы безумие Гитлера стало очевидно всем. Он вновь и вновь мгновенно выдавал готовые решения и строил замки на песке. Примитивное мышление вызывает симпатию быстрыми и мнимо правильными решениями. Гитлер «весьма удачно занимался мелкими деталями, но у него отсутствовали осторожность, терпение и ясный взгляд на политику в общем».[251]