Homo Гитлер: психограмма диктатора

Тем не менее сохранились документы, которые раскрывают все первобытные инстинкты нацистской элиты. Преследование евреев проходило полностью открыто, если исключить тот факт, что лишь немногие знали, что все заканчивается газовой камерой. Депортация евреев осуществлялась у всех на глазах. Предшествовавшие этому антисемитские законы раскрывают нам жуткую картину самого отвратительного разгула наиболее низких и темных страстей. Власти использовали любую возможность, чтобы административно ущемить свои жертвы. Не испытывая ни малейших угрызений совести, чиновники освещали преступления силой закона и «придавали своим злодеяниям форму постановлений, указов и распоряжений». Они лишали евреев права заниматься определенными видами профессиональной деятельности и отнимали у них недвижимое имущество. «Они не могли наследовать имущество или передавать его по наследству, не имели права сидеть на скамейках в парке и держать канареек, пользоваться общественным транспортом, посещать рестораны и концерты, ходить в театры и кино. Права и человеческое достоинство евреев обратились в пыль, их депортировали в концентрационные лагеря и убивали в газовых камерах… Все это было убийство с целью ограбления, которое совершал нацистский режим, и лишь немногие евреи смогли спастись бегством».[9]

Вполне возможно, что мотив ограбления в антиеврейской политике Гитлера появился раньше, чем мотив уничтожения. Уже первый бойкот в начале 1933 года был обусловлен завистью к богатым магазинам состоятельных евреев. «Четырехлетний план», принятый в 1936 году, имел своей целью захват еврейской собственности. В 1938 году референт по еврейскому вопросу службы безопасности Эйхманн, организовывавший выселение евреев Вены, заявил, что предстоит выбрать между тотальным грабежом и выселением, поскольку ни одна страна в мире не примет нищих евреев. Как известно, Гитлер выбрал грабеж.

Прежде чем передать жертвы в кровавые руки Гиммлера и СС, Гитлер передал еврейский вопрос в ведение Геринга, уполномоченного по выполнению «Четырехлетнего плана», продемонстрировав тем самым корыстный экономический интерес. 11 ноября 1938 года сразу после «Хрустальной ночи» Геринг прекратил заранее организованные погромы словами: «Господа, я сыт по горло этими демонстрациями», — поскольку они только вредили немецкой экономике. Однако это не помешало ему поставить на поток холодный, систематический и технократический грабеж евреев. Даже тогда, когда 20 января 1942 года на Ваннзейской конференции инициатива окончательно перешла в руки Гейдриха и СС, мотив ограбления продолжал главенствовать над стремлением уничтожить всех евреев.

СС назвали Холокост акцией «Рейнхардт». Для посвященных это кодовое наименование однозначно говорило, что речь идет вовсе не о том, чтобы как можно быстрее, незаметнее и практичнее уничтожить евреев при помощи массовых расстрелов, которые изматывают нервную систему. Созданные в течение осени 1941 — лета 1942 года лагеря уничтожения Бельзец, Собибор и Треблинка стали не только местом, где евреев травили газом. В этих лагерях у жертв отнимали все ювелирные изделия, драгоценные камни, золото и валюту, которые они смогли тайно сохранить в гетто, после чего забирали часы, очки и уже у трупов вырывали золотые коронки. Стоимость награбленных ценностей перевалила за 180 млн рейхсмарок. Данная акция получила свое кодовое наименование вовсе не от Рейнхардта Гейдриха, как ошибочно полагают многие исследователи. Она обязана своим именем Фрицу Рейнхарду, государственному секретарю рейхсминистерства финансов, который переводил в Рейхсбанк полученные у СС ценные предметы.

Бесцеремонное холодное отношение садистов, которые, сидя за письменными столами в чистых теплых кабинетах, прекрасно знали, что делали, поражает намного сильнее, чем произвол по большей части молодых и неопытных эсэсовцев из бригад «Мертвая голова», которые находились под строгим контролем, чем бесчеловечное отношение надзирательниц, необразованных подсобных рабочих, которые держались за место и боялись попасть на военный завод.

Холокост по своему значению превосходит обычные бойни, которые довольно часто имели место в различных частях Земли, именно своей холодной рациональностью и индустриальным подходом. Фактически он был плодом исполнения принятых законов, решений и точных указаний иерархически выстроенной системы, проявлением ее «бюрократического импульса». Имперское управление железных дорог установило для Имперского главного управления безопасности групповые тарифы, по которым жертвы депортировались в лагеря смерти, из расчета четыре пфенинга на каждый километр. «Дети в возрасте до 10 лет провозились за полцены».[10] Мальчики и девочки моложе четырех лет ехали умирать бесплатно. Однако мерзость пропитала не только немецких чиновников, которые приложили к этому руку. Убийство евреев было прежде всего делом «винтовки, кнута и кулака».[11] Именно с этой точки зрения мы и должны рассматривать Гитлера.