Homo Гитлер: психограмма диктатора

В «Майн кампф» Адольф Гитлер описал, в какое именно время суток удобнее всего подчинить человека своему влиянию: «Утром и в течение дня сила воли человека с большой энергией сопротивляется всем попыткам навязать ей чужую волю и мнение. Вечером же он легче поддается преобладающей силе более мощной воли. Таким образом, каждое собрание представляет собой борьбу двух противоположных сил. Мощное ораторское искусство апостольской личности с большей легкостью подчинит своей воле человека с уже ослабленной естественным путем силой сопротивления, чем того, чей разум еще находится во всеоружии». Гитлер в частности и фашизм вообще в области секса делали ставку на силу.

После начала войны Гитлер выступал крайне редко. Он считал, что теперь за него будут говорить немецкие пушки и солдаты. Однако он не смог отказать себе в удовольствии выступать перед выпускниками военных училищ. Вплоть до 1943 года он не менее восьми раз выступал в берлинском Дворце спорта перед молодыми офицерами вермахта, флота, люфтваффе и ваффен-СС. Гитлер желал «черпать силы во внешнем виде и уверенности этих молодых, неопытных и потому еще восторженных кандидатов в офицеры».

Он ревниво следит за тем, чтобы все слушатели прониклись речью и полностью подчинились его воле. 25 апреля 1941 года, выступая перед 9000 будущих офицеров, он сказал: «Как фюрер немецкого народа и ваш верховный главнокомандующий я не знаю и никогда не буду знать слова "капитуляция", то есть подчинение чужой воле. Никогда, никогда!»[122]

По мнению Макса Домаруса, «здесь Гитлер, вне всякого сомнения, сказал именно то, что он хотел сказать. Для него подчинение чужой воле было самым худшим из всего, что могло случиться».

30 мая 1942 года, выступая в Берлине во Дворце спорта перед 10 000 молодых лейтенантов, уже начавший физически разрушаться Гитлер достиг апофеоза удовлетворения своих садистских наклонностей. Он начал речь словами «Мои молодые товарищи» и стал рассказывать юношам о ранних фрустрациях своих попыток подчинить своему влиянию сопротивляющихся мужчин: «Когда я, никому не известный солдат, решился встать на борьбу против всего мира, победить и уничтожить все другие политические партии… в первое время это намерение всем моим знаком казалось сумасшествием».[123] Молодые парни сперва поддались его влиянию во время выступления, а затем по его приказу пошли под пули врага.

Война как средство сексуального удовлетворения

Тем временем он нашел новый источник сексуального удовлетворения, которым стала война. Настоящие сражения с грохотом танков и воем пикирующих бомбардировщиков намного превосходили торжественные парады во время партийных съездов в Нюрнберге. Победа в бою доставляла ему намного большее наслаждение, чем победа над женщиной. Военные триумфы возбуждали Гитлера сильнее, чем Ева Браун.

Теперь он стал режиссером великих битв народов и смертельных танковых ударов. Сценический элемент в его руководстве войной просто необозрим. Особенно Гитлер любил пикирующие бомбардировщики «Штука». По его приказу на самолетах данного типа устанавливали сирены, прозванные летчиками «иерихонские трубы», завывание которых во время пикирования должно было наводить ужас на противника. Критики Гитлера считают, что именно любовь фюрера к этим бомбардировщикам стала главной причиной, по которой он тормозил разработку и производство более быстрых реактивных самолетов, что, в свою очередь, и решило исход войны в воздухе.

Напротив, война на море не могла полностью удовлетворить Гитлера. Он не позволял командованию кригсмарине взять руководство в свои руки. Так, фюрер вмешивался в операции подводного флота и отдавал приказания отдельным субмаринам. Однако морские сражения надводных кораблей были вполне в его вкусе, хотя адмиралы и смогли уговорить фюрера отказаться от этой идеи. Таким образом, он пробовал перенести свою страсть к убийству в открытый океан. Шмекель писал: «В январе 1942 года в беседе с японским послом Хироси Осимой Адольф Гитлер рассказал ему о своем приказе убивать всех людей, которые выжили после потопления судна противника. Из дневника военно-морского командования следует, что в феврале 1942 года Гитлер предложил "обострять войну на коммуникациях, уничтожая все суда, невзирая на их принадлежность". Гросс-адмирал Редер отклонил это предложение. 14 мая 1942 года во время доклада адмирала Деница Гитлер в присутствии Редера потребовал от подводников уничтожать спасательные лодки с людьми, спасшимися с потопленных кораблей. Однако оба адмирала вновь смогли предотвратить это, сославшись на нормы международного права».[124] В конце войны военно-морской флот полностью утратил для Гитлера всякую привлекательность. В 1944 году он дважды предлагал снять большие корабли с боевого дежурства, а их вооружение передать армии.