Homo Hispanicus: миф и реальность

Хуан Гойтисоло HOMO HISPANICUS: МИФ И РЕАЛЬНОСТЬ

Из книги «Испания и испанцы»

Вплоть до совсем недавнего времени подавляющее большинство наших историков рассматривали Иберийский полуостров как абстрактное пространство, чьи древнейшие обитатели — тартессцы,[1] иберы, кельты, кельтиберы — неким чудодейственным образом уже являлись «испанцами» еще за два тысячелетия до исторического образования Испании. Согласно этой трактовке, когда на полуострове высаживаются завоеватели — финикийцы, греки, карфагеняне и римляне, — они встречают упорное сопротивление местных жителей (в Сагунто, в Нумансии), после чего в свою очередь ассимилируются, становясь в конечном итоге «испанцами»; так, для Менендеса Пидаля Сенека и Марциал были испанскими писателями, а Ортега-и-Гассет называет «севильцем» римского императора Траяна. Таким образом, Испания будто бы, подобно руслу реки, приняла в себя потоки различных человеческих течений, век за веком — со времен финикийцев и до вестготов — пополнявших и обогащавших воды изначального источника. Когда же во втором десятилетии VIII века арабские завоеватели покоряют вестготов и разрушают их королевство, они тем самым разрушают Испанию, Соответственно и Реконкиста, начатая в VIII веке в горах Астурии, есть ab ovo[2] борьба Испании.

Как ни странно, этот абсурдный домысел на протяжении многих веков пользовался единодушным одобрением испанцев. В то время как французы не считают своими сородичами древних обитателей Галлии, а итальянцы — римлян или этрусков, испанцы ничуть не сомневаются, что Сагунто и Нумансия суть героические деяния их собственного прошлого (непосредственные, дескать, предшественники национального сопротивления Наполеону), равно как и в том, что Сенека был андалусцем, а Марциал — арагонцем, словно современный облик испанцев не факт цивилизации и культуры, а некая изначальная «сущность», якобы отметившая своей печатью последующих обитателей полуострова, бывших нашими земляками еще за пятьсот лег до рождения Христа. Откровенно говоря, ведущийся нашими историками усердный поиск славной исторической родословной напоминает предприимчивость иных подозрительно разбогатевших дельцов, которые, желая скрыть темное происхождение своих капиталов, состряпывают себе генеалогическое древо, уходящее корнями в эпоху крестовых походов. На деле же это стремление возвеличить наше происхождение объясняется тайным желанием скрыть тот оскорбляющий их факт, что процесс развития испанского национального характера — со времен тартессцев и до наших дней — однажды был, оказывается, необъяснимым образом прерван.

После разгрома в 711 году армии последнего вестготского короля дона Родриго у реки Гвадалете войсками мавританского правителя Северной Африки Мусы под предводительством полководца Тарика-бен-Саида арабские завоеватели не превращаются в испанцев, как не становятся ими и впоследствии, несмотря на восемь веков непрерывного присутствия на полуострове, И только со взятием Гранады Католическими королями в 1492 году заканчивается этот долгий перерыв в истории «истинной» Испании; изгнание некрещеных евреев, а также, почти одновременно, в 1610 году, и морисков — во имя религиозного единства испанцев — означало, согласно официальной точке зрения, удаление из страны двух чужеродных общин, которые, несмотря на длительное сосуществование с победившей христианской, так никогда и не ассимилировались (в отличие от финикийцев, греков, карфагенян, римлян и вестготов). Избавившись от мавров и евреев, Испания восстанавливает свою самобытность, становится снова Испанией.