HOMO Navicus, человек флота. Часть вторая

То какие-то огни на закате возникнут вдали, переливаясь розово-зелеными неоновыми точками. Потом сольются в мерцающую стену и помчатся к кораблю со скоростью пассажирского экспресса, поднимаясь в пути до неба, переливаясь неземным и потусторонним, играя красками. Шквал света и цвета. И скорости. И за сто метров от корабля стремительно уйдут под воду. И думай, записывать в вахтенный журнал увиденное или нет. А ноги дрожат от несостоявшегося столкновения… И беспомощности перед непонятным.

А пока ты думаешь, снизу корабль начинают освещать какие-то круги, похожие на колеса от телеги со спицами. И они крутятся!

Ну, запиши, дружок. В дурку поедешь.

А когда об этих чудесах рассказываешь жене, она и говорит:

– Почисть картошку. А я пожарю.

Но бутылочку на стол выставляет. Думает, гормоны.

Пусть думает. Гормоны, понятно, присутствуют. А от гормонов освободишься – на корабль тянет. Особенно после слов:

– А завтра у нас генеральная уборка в квартире.

– Приборка, черт возьми, приборка! Сколько раз повторять!

Нет, мужики! Дом и корабль – миры параллельные. И пересекаться не должны…

Корабль – почти идеальное место в мире, созданное человеком. Почти, потому что женщин на нем нет. А женщины – это единственное, ради чего мы на берег возвращаемся. За загадочных и непознаваемых, красивых и не очень, обманутых и обманувших нас, желанных и ненавидимых, за проклятых и любимых, крадущих нас у моря и у нас самих для себя!

Ну, за них, за женщин!

Чего бурчишь, старлей? Зачем я тему сменил под конец? Да я в теме, это ты ничего не понял.

Огурчик-то бери, накалывай. Закусывать обязательно надо…

Загадка

Автор сюжета – капитан 1 ранга Колбасин В. В.,

ветеран 5 ТОГЭ

Военно-морской порядок на нашем соединении поддерживался очень жестко. Дежурным по соединению приходилось изощряться и придираться к каждой мелочи, чтобы найти недостатки и занести их в журнал. Система отлажена, все расписано. Более того, все, что расписано, выполняется процентов на 95.

Утренний доклад дежурного по соединению в понедельник о замечаниях (в том числе и за пятницу-субботу, составленных предшественниками) за выходные не предвещал ничего, кроме обычного легкого недовольства начальства, вызванного замечаниями типа: «помещение вентиляторной не опечатано («Чукотка»), помещение прачечной не закрыто, вахтенный на юте старшина такой-то нес вахту при расстегнутом верхнем крючке тулупа («Спасск»)…»

Командир соединения, контр-адмирал, подавив позыв к зевоте, приготовился оборвать скороговорку дежурного. И вдруг чуткое адмиральское ухо уловило крамолу: «…место ПСУ не определено, заведующий вместо уволенного в запас матроса Прохорова не назначен («Сахалин»)».

– Стоп! – взгляд адмирала, налившись нехорошим, выбирал жертву. Нависла зловещая тишина. Флагмана перестали дышать и потупили взоры. Адмирал, не мудрствуя долго, нанес дежурный удар:

– Флагманский механик?

– Никак нет, не мое! У меня ПСО (пост санитарной обработки) и ПЭЖ, может, штурманы не доглядели?

– Товарищ адмирал, ПСУ – не наше заведование! Это наверняка НК (измерительный комплекс)! Это у них всякие переносные специальные устройства! А у нас порядок!

Начальник НК перевел стрелки на метеоролога.

ПСУ летало от флагмана к флагману, как футбольный мяч, не желая вписаться ни в одну службу.

– Хватит! – адмирал ладонью припечатал спор. – Начальник штаба! Подготовить приказ по соединению о вопиющем безобразии на «Сахалине»! Также подготовить приказ о проверке ПСУ на всех кораблях соединения, назначении заведующих, закреплении ПСУ за соответствующей службой или боевой частью. Связаться с представителями науки, затребовать подробные инструкции по эксплуатации и возможности размещения ПСУ в одном из боевых постов.

Уточнить, как долго оно у нас на кораблях, вплоть до даты постановки на вооружение. Кстати, флагмех, оно, это ПСУ, насколько мне помнится, не очень большое?

Механик впал в ступор. Самое страшное, что он, как и другие флагмана, не только не помнил как оно, проклятое ПСУ, выглядит, но и не представлял, что это такое. А механик обычно знает все и даже немножко больше.

Адмирал уловил это по затуманенному мыслью взгляду. И с недоумением для себя понял, что тоже чего-то не знает в родном соединении, знакомом до последнего винтика, приборной шкалы и последней матросской «шхеры». ПСУ не желало возникать в памяти. Это раздражало, напоминало о возрасте и, очевидно, о надвигающемся склерозе.

Пришлось прибегнуть к испытанному:

– Так… Хороши у меня флагмана… Обленились вконец, заведования не знают, обстановку на кораблях не отслеживают, а там секретная аппаратура бесхозно валяется. Начальник штаба, а подготовьте-ка зачетные листы товарищам офицерам… Кстати, кто там у нас вскрыл почти воинское преступление? Надо бы дежурного поощрить и поставить в пример. И политотделу работы масса.

Начпо согласно закивал головой:

– Подготовим доклад к очередным сборам партийного и комсомольского активов.

Виновных привлечем к партийной и комсомольской ответственности. Передовой опыт обобщим.