Мичман Егоркин – на берегу – в гостях!

Ф. Илин Мичман Егоркин – на берегу – в гостях!

С Новым годом, дорогие товарищи!

Вдоль улицы уныло светили фонари, словно съежившиеся от ветра и мороза. Полярная ночь в разгаре и в полных правах! Темное небо затянуто пеленой и лишь Луна иногда любопытно выглядывала сквозь рваные, всклоченные тучи, проносящиеся над городом и заливом.

Зато окна домов уже несколько дней весело мерцали разными цветами, не смотря на ранний час. Народ собирался на службу и работу. Сверкали и переливались на городских площадях и улицах огни новогодней иллюминации. Мела легкая поземка, колючие снежинки били в лицо, холод упрямо забирался под шинели, шарфы и воротники рубашек.

Но вот какой-то дух наступающего веселого праздника чувствовался во всем. Люди шли веселее, даже замерзшие фонари, казалось, как-то подмигивали, на что-то намекая! Ожидание праздника – это уже праздник души!

Командир дивизиона капитан 2 ранга Вадим Бараев бодро шел на службу. Начинался последний день Старого года. Как всегда, его ждала куча неоконченных дел. Офицеру даже не нужна была «телефонная напоминалка», или дневник из ноутбука, чтобы перечислить их… Всё равно все не выполнить, хоть тресни! – обреченно вздохнул Бараев. «Да и… Бог с ним! Скажите, а видал ли кто когда полностью выполненный военный план? Фактически, а не «электронным пуском» (1)? Вот то-то!» – уже оправдал он сам себя заранее и бодро двинулся к своим кораблям на родной причал.

Мичмана Егоркин и Миша Сережкин тоже топали на службу. Мимо них пронеслись три пожарные машины, сверкая разноцветными мигалками и пронзительно подвывая сиренами. Люди оглядывались на них с тревогой и интересом.

– Учения, что ли, перед Новым годом решили провернуть? Так сказать, оглядеться? – предположил Коля Сережкин.

– Нет, это на тыловских складах не все успели списать. А вдруг ревизия после Нового года? – буркнул бывалый Егоркин. Не поймешь его – то ли шутит, то ли – знает?

– Ну и что? – удивился его спутник.

– Эх, молодо-зелено! В тылу знаешь, как говорят: «Когда сгорает склад – это удача, а когда вместе с ним горит бухгалтерия – так это уже счастье!» Сегодня же – последний день уходящего года! Надо успеть! Вот, помню, в Противосолнечной…

– Доброе утро, Александр Павлович! – приветливо поздоровался с Егоркиным замкомдива по воспитательной работе капитан 3 ранга Князин, нагнав мичманов.

– Здравствуйте, Геннадий Александрович! С наступающим вас праздником! – ответили дружно мичмана.

– Только, есть такое выражение… – добавил ухмыляющийся Егоркин и стал нараспев декламировать:

– Всяк карась на флоте знает – Утро добрым не бывает!

– Вот! – процитировал Егоркин стишок из своего неистощимого запаса.

– Да, пока докладов не услышу и сам кое-куда нос не суну – оценку утру ставить не буду! – пообещал Князин, улыбнувшись. – Всегда найдется пара-другая начальников и подчиненных, которые сочтут своим долгом испортить тебе утро.

– И некоторые слишком близкие твои родственники – тоже! – недовольно пробурчал Палыч.

Егоркин, Сережкин и еще пара мичманов остановились на корне причала перекурить. До построения на подъем флага оставалось кое-какое время.

Молодые матросы таскали вперед-назад «вертолеты», очищая плац от выпавшего за ночь снега.

«Вертолет» – это такой ручной бульдозер на матросской тяге, большая лопата для чистки снега с поперечной ручкой для двоих воинов. И работает он безотказно с октября и до апреля.

От новобранцев шли характерные кислые запахи нового шинельного сукна и новой кожи еще не обмятых яловых сапог.

От соседнего причала оторвался катер командующего, рявкнул сиреной и весело побежал к выходу из залива. По всей видимости – в Североморск. Над гаванью раздались звуки горна – играли «Захождение». Один из матросов остановился, удивленно огляделся и спросил у мичманов, что это такое.

Егоркин среагировал моментально:

– А это, сынок, лося кличут!

– А где он?

– Да, наверное, на дальний кордон пошел!

Мичмана сдержано засмеялись.

– Что, и лоси здесь водятся?

– А как же! И лоси, и волки – вон, недавно двух самовольщиков насмерть загрызли! Здоровые такие, килограмм по восемьдесят, а то и больше… Ну, кто их всерьез мерил или взвешивал? Они еще полярными называются! Молодые матросы как-то сразу поскучнели…

Корабельные «колокола громкого боя» сыграли «Большой сбор», моряки потянулись на свои корабли, строиться на утренний осмотр и подъем флага.

Построение на подъем флага прошло как обычно. Потом началась рутина – предпраздничная большая приборка, предъявление всяких документов – вроде набившей оскомину «Праздничной папки». Это такой набор всяких документов о том, как надо было сделать то, чтобы во время праздников ничего не было! Вернее, чтобы за это не нагорело… или нагорело, но – не так больно.