Homo scriptor. Сборник статей и материалов в честь 70-летия М. Эпштейна

Отличительной чертой современной поэзии является то, что образование дериватов может происходить от таких частей речи, которые не участвуют в словообразовании. Это в первую очередь касается местоименных основ. Подобные производные формы характерны для В. Полозковой. Так, в стихотворении «Я твой щен: я скулю, я тычусь в плечо незряче…» поэтесса характеризует свое состояние разлуки с любимым: Я картограф твой: глаз – Атлантикой, скулу – степью, / А затылок – полярным кругом: там льды; that’s it. / Я ученый: мне инфицировали бестебье. / Тебядефицит. Первое производное образовано от предложной формы без тебя по модели существительного безрыбье, второе – голофрастическое слитное образование – сформировано по типу сращения (тебядефицит). В обоих случаях можно говорить не только о словообразовательной деривации, но и об образовании особого типа отместоименных существительных.

У В. Полозковой находим также пример образования сложного существительного, первой частью которого является падежная форма личного местоимения: Я тебя таскаю в венах, как похмельный тебяголик, / Все еще таскаю в венах. Осторожней, мой соколик (существительное тебяголик создано по типу алкоголик, трудоголик). В современном языке данная словообразовательная парадигма весьма продуктивна. Ср.: геймоголик, сетеголик, загароголик и др.[542] В произведениях поэтессы обнаруживается большое количество подобных дериватов не только от личных местоимений, но и от относительных, вопросительных, притяжательных и неопределенных. Имеется даже подборка стихотворений под названием «Чьятость», смысл которого разъясняется в тексте строками стихотворения «Оглушительная твоязнь»: Лишь бы билась внутри, как пульс, нутряная чьятость. / Долгожданная, оглушительная твоязнь. Для словообразования поэтессой выбраны местоимения женского рода (чья, твоя); оба производных допускают две мотивации. Дериват чьятость создан при помощи суффикса -ость, свойственного абстрактным существительным, и интерфикса -т– или образован от неопределенного местоимения чья-то. Дериват твоязнь– это контаминация притяжательного местоимения твоя и существительного боязнь, хотя возможна и прямая деривация от местоимения при помощи суффикса -знь, который представлен в ограниченном числе слов (боязнь, болезнь, жизнь); форма твоязнь, встраиваясь в эту парадигму, обрастает семантическими связями со всеми тремя существительными. Следовательно, твоязнь соотносится с такими проявлениями жизни, как болезнь и боязнь, хотя актуализация таких связей, возможно, и не входила в замысел поэтессы.

В. Полозкова создает слова по типу сращения, когда дефис служит показателем соединения местоименной и именной основ, например: Первой истошной паникой по утрам – / Как себя вынести, / Выместить, вымести; / Гениям чувство кем-то-любимости– / Даже вот Богом при входе в храм – / Дорого: смерть за грамм. Более того, у поэтессы несклоняемые местоимения начинают склоняться как существительные: Чтоб тут же сделаться такой, / Какой мечталось – без синекдох, / Единой, а не в разных нектах; / Замкнуться; обрести покой.

Оригинальное образование находим и у Н. Делаланд, созданное присоединением приставки недо– (которая обычно присоединяется к глаголам, придавая им значение неполноты, недостаточности действия) к относительному/вопросительному местоимению где: Для чего пришел / солнышком из‐за штор / голеньким, как сокол,/ в сердце оценка – кол – / за недожитый день,/ где теперь? Недогде.

Еще более необычное образование от указательного местоимения здесь находим у Н. Азаровой – нездесье, образованное по типу полесье, поднебесье, то есть существительных локативной семантики:

севера-имитация
желтой-о-солнце-вести
в-нездесьи
воздухом-отлетают
морфоз-мета
южным-неведом-ужас

Интересную форму встречаем и у А. Цветкова – сращение отрицательного местоимения и частицы бы приводит к образованию существительного никтобы: