Hotel «Rодина»

Толпа собралась вокруг человека, который молился, стоя на коленях. Рядом с ним стояла пятилитровая канистра. Помолившись, он встал, отвинтил крышку канистры и обильно себя полил. Резко запахло бензином. В толпе зевак рядом с Караваевым стояли омоновцы, какие-то чиновники с кожаными папками в руках, молодые ребята с «Зенитовскими» и «Спартаковскими» шарфиками, пьяные пограничники, женщины и дети.

Караваев разволновался, когда увидел, что мужчина облил себя бензином, но посмотрев на заинтересованные лица зрителей, успокоился, решив, что это, видимо, очередное здешнее представление.

Человек достал зажигалку и толпа, загудев, стала быстро отодвигаться от центра круга, отодвинув и Караваева. За хлопком последовала яркая вспышка огня и ужасающий, леденящий сердце вопль. Захлопали, как большие крылья огненной птицы руки мужчины. Он упал, тело его подёргивалось, запахло палёным мясом.

Толпа, зашумев, заинтересованно сдвинулась к центру. Подавив приступ тошноты, Караваев двинулся дальше, с горечью думая о том, что заманчивое бартерное предложение фирмы с чудесным названием «Интертурсикретсервис», на которое он «купился» обернулось для него невероятными проблемами и разочарованиями.

Он обошёл казака, как-то умудрявшегося в этой несусветной давке жонглировать шашкой на нервно пляшущем коне. На казака никто не обращал внимания.

Группа ярко одетых и шумных молодых людей требовала узаконить однополые браки, в этой же группе стояли люди с плакатами, на которых значилось: «Даёшь гей парад!». На некоторых плакатах это было написано по-английски. Целая орава телевизионщиков снимала эту группу, бойкие журналисты брали интервью у участников демонстрации. Проходивший рядом казак ненароком ожёг нагайкой одного из компании протестующих. Тот, взвизгнув, закричал: «Гомофобы проклятые! Скоро вас НАТО всех высечет бомбами» «А мы вашу НАТу вами, пидорюгами, закидаем, – рассмеялся казак и замахнулся нагайкой. Протестующего и след простыл.

За этой группой стояла другая, не менее многочисленная группа людей разного возраста у каждого из них в руках был фанерный плакат на деревянной ручке. На каждом плакате, сверху, крупными буквами была выведена одинаковая надпись: «Братья! Прочитайте, запомните и поведайте другим». Ниже этой надписей шёл текст, выполненный шрифтом помельче. Тексты на всех плакатах были разные. Караваев из любопытства подошёл ближе и стал читать.

На первом плакате, который он читал, значилось: «А кто соблазнит одного из малых сих, верующих в Меня, тому лучше бы было, если бы повесили ему мельничный жернов на шею и потопили его в глубине морской» от Матфея 18–6. На следующем плакате была следующая надпись: «Какая польза человеку, если он приобретёт весь мир, а душе своей повредит?» от Матфея 16–26. Караваев сделал шаг ещё правее, начал читать: «Горе вам, законникам, что вы взяли ключ разумения: сами не вошли и входящим воспрепятствовали… ». Ему не дал дочитать мужчина начальственного вида в костюме и галстуке, с портфелем в руке. Он грубо толкнул его в бок.

– Читать учишься, лопух? Топай, давай, грамотей, пока не схлопотал по ушам.

Караваев хотел возмутиться, но глянув в злое лицо мужчины, передумал. Сделав несколько шагов в сторону, он остановился, решив перекурить.

Мужчина с портфелем тем временем прошёлся пару раз рядом с людьми с плакатами и, остановившись, громко сказал:

– Кто тут в вашей банде старший?

Старик с окладистой седой бородой опустил свой плакат.

– А в чём собственно, дело? Мы, что-то нарушаем? И почему это у нас банда?

Начальственный тип подошёл вплотную к старику, ткнул ему в лицо красной корочкой удостоверения:

– Председатель совета мэрии города по этике Фастфудиди Гераклит. Разрешение на эту акцию у вас есть?

– Какой абсурд! Какое разрешение? Что у всех стоящих здесь, на этом торжище, есть разрешение? Мы вроде ничего противоправного не совершаем и даже скорее делаем благое дело, – ответил с удивлением старик.

– Значит, разрешения нет, – констатировал председатель по этике удовлетворённо, доставая из портфеля листы бумаги. – В этом случае ваше мероприятие можно считать не санкционированным, а это означает, что каждый из участников этой акции заплатит штраф, в размере тридцати трёх целых и трёх десятых условных единиц. И это на первый раз. В следующий раз будет уголовное преследование. Будем составлять протокол. Всем участникам приготовить паспорта.

Люди с плакатами загудели, опустили свои плакаты, окружили чиновника, стали спорить. Старик, подняв руку, остановил людей. Когда люди замолчали, он спросил у чиновника:

– Так в чём же конкретно наше нарушение? Мы, что-то античеловечное пропагандируем? Почему именно нам нужно брать какое-то разрешение? – лицо старика стало красным, глаз подёргивался.

– Этого требует статья 666-ая постановления мэрии о толерантности в обществе и о порядке разрешительных и запретительных мер для участников манифестаций, шествий, лекций, собраний, пикетов и других акций. Давайте паспорта, неподчинение властям грозит вам совсем другими санкциями, – начиная нервничать, ответил чиновник.