House Of Cards (СИ)

Чимин кусает губу, голову опускает, будто стесняется и переступает с ноги на ногу. Это, правда, неловко, странно еще, и то, что Шуга просто так сидит у него дома, ждет, пока вода закипит, Чимина пугает. А еще нравится. Определенно о таком Пак подумать никогда бы не мог.

— Я думал, мне показалось, — говорит все-таки Чимин, а Шуга удивленно вскидывает бровь, как бы спрашивая, что именно показалось. — Ты. То, что ты был тут. Я проснулся, тебя не было, и я просто…

— Минни трусишка? Хен тебя не бросил, не волнуйся.

Шуга смеется, пепел стряхивает в пустую, судя по всему, пачку сигарет, откладывает ее в сторону, а потом Чимина тянет к себе за край футболки растянутой и мятой ото сна. Чимин чувствует себя героем комикса какого-то или дорамы сопливой. Главный герой, обычно плохой парень, встречает свою любовь и меняется. И роль любви гангстера Чимину подходит, хоть он и не уверен, что это уместно вообще в их ситуации.

Шуга трется носом о его щеку. Чимина от этого прошибает разрядом тока вдоль по позвоночнику, потом обратно и разлетается как пуля разрывного действия по вискам. Нежный Мин Шуга? Чимин не уверен, что точно проснулся.

— Мой брат тебе писал. Прости, что прочитал сообщение, — Шуга говорит на ухо тихо, вкрадчиво. Чимину вроде минуту назад было холодно, а теперь жарко-жарко от дыхания его, от присутствия. Еще и вода рядом закипает, пар валит столбом, а потом все стихает. — У тебя беззвучный стоял.

Чимин только слушает и ощущает, как Шуга дышит в его шею.

— Он встретиться с тобой завтра хочет.

Чимин выдыхает шумно, вдыхает аккуратно. Он хочет от Шуги отодвинуться, взять свой телефон и прочитать смс, но Мин не позволяет. Он тушит сигарету, оборачивает руки вокруг чиминовой талии и не отпускает. Упирается лбом в его плечо. Чимин чувствует, как чужие пальцы его поясницу гладят. В шугиных руках слишком хорошо. Непозволительно и неправильно, но бесстыдно хорошо.

— Постой так еще немного.

Шугу хочется жалеть, но вряд ли он это оценит. Чимин ему сочувствует скорее. Чиминовы руки неуверенно, но поднимаются выше, накрывают острые плечи Шуги и гладят. Осторожно, аккуратно, Чимину страшно немного, но подушечки покалывает так приятно и необычно, внутри тепло, как чайник только что закипевший, нарастает.

— Ты его любишь?

Вопрос, который Шуга имеет задавать полное право. Чимин ничего не сказал ему толкового с того момента, как Шуга пришел к его дому, хотя тот наговорил достаточно. Очередь Чимина внести хоть немного ясности в происходящее. Но, если бы он только мог.

— Не знаю.

Это честно. Честно по отношению и к Юнги, и к Шуге, и, даже, по отношению к самому Чимину. Пак не может больше однозначно сказать, что только Мин Юнги занимает его мысли и его сердце. Для Шуги там есть место. И оно ничуть не меньше, чем для Юнги. Ровно пополам.

— А меня?

— Не знаю, — помолчав, Чимин все же говорит, и его руки замирают на плечах Шуги, а потом снова ползут вверх, к шее. В его жестких волосах приятно утопать пальцами. Мин дышит ему в плечо, обжигает, у Чимина мурашки. Шуга приятный на прикосновения. Шуга оказывается во многом не такой, как изначально Чимину казался.

Мин отодвигается, хотя Чимина из рук выпускать не торопится.

— Двоих? Нас двоих любишь?

Чимин смотрит ровно десять секунд в глаза напротив. И у Шуги нет в них ни упрека, ни гнева или какого-то азарта. Он правду хочет знать, только и всего. Только у Чимина правда эта все равно что катана. Она убивает с одного взмаха, и не интересны ей ни чувства, ни мысли, ни предпочтения и ни сколько человек от этого пострадают.

— Кажется, да.

Пак кивает, сглатывает слюну, что вязкая и поперек горла стоит, а может и комок слез невыплаканных, мало ли. Шуга молчит и обнимает. Сочетание страшное, все равно что друг к другу губами прижиматься и дуло пистолета у виска держать.

Шуга руку на затылок кладет, вниз тянет и прижимается губами к переносице. Он не говорит ничего, только замирает в таком положении, и у Чимина темнеют ресницы от влаги. От нежности этой странной и такой, как поток реки бурной, от любви шугиной, к которой Чимин совсем не готов оказался.

Он разве заслужил хоть одного из них? Хоть один из них заслужил так мучиться? Разве мало им было в жизни проблем?

— Давай есть.

Шуга вздыхает. Он рассудительностью и хладнокровием напоминает Юнги с его «вставай» той ночью, когда Шуга все рассказал ему о них с Чимином. Чимин всхлипывает и кивает.

Плакать не хочется. Жалким выглядеть и разбитым — тоже.

Они едят в тишине почти. Шуга только говорит, что на улице, после дождя похолодало, и ветер сильный. Чимин смотрит на него, пока тот ест. Ему хочется любую мелочь запоминать и в копилку складывать. У него, кажется, уже есть такая для них двоих.

Их друзья часто говорят, что они разные люди, хотя внешность идентичная. Но Чимин так много в них одинакового подмечает.

Например, они одинаково держат палочки, а когда дуют на лапшу, морщат брови. Когда говорят, тянут гласные в забавной манере. Глаза у них одинаковые и взгляды порой не отличить.