Hroniky

в те тяжелые дни... Другая бы плюнула: лежи ты, не

вставай! А она, терпеливо внушала надежду на выздоров

ление, выносила утки, заставляла двигаться, — сначала

в постели, а потом, и на костылях. Словом, — настоящий

друг и помощник!

И детей с женой, слава Богу, подняли… О, Алексей

то далеко пойдет! Характерный парень! Не то, что Борис.

Испортила его мать, изнежила к черту... Ну, дай то Бог, женится, может, выправится. Внучку, внучку теперь еще

надо, и тогда все встанет на свои места...

По деревянной лестнице Вячеслав Семенович поднял

ся на плоскую крышу избы, покрытую листовым желе

зом. Один лист отошел, после непогоды с ветром. При

бил. Потом, накачал воду в бочку, — вечером надо поли

вать. Что еще сделать? А, — покрасить лесенку, хотел

ведь в погребе!

Хороший у него погреб! Соседи то, вон как завидуют!

У них такого нет… И стены забетонированы, и достаточ

но глубокий, и электричество проведено. Вячеслав Семе

нович, захватив в доме краску и кисточку, включил свет, 94

прошел под навес. Из погреба дунуло неприятным

холодом. Дачник спустился. В голове мелькнуло: «Как

в могиле!».

Через 10 минут, начав красить, вдруг почувствовал

головокружение, дыхание перехватило, сознание пому

тилось. «Что это со мной?! — успел перепугаться пенсио

нер. — Надо срочно наверх!». Сделал шаг. Кисточка

выпала из рук. Схватившись за горло, он, с хрипом, повалился на бетонный пол…

На сердце у Нины Степановны, с вечера, было

неспокойно. Откуда то, взялась тревога, в груди давило.

«Что к чему? Ведь, вроде бы все хорошо. Корвалолу

что ли выпить?». Накапала себе двадцать капель, решив, что сегодня — магнитная буря…

Ночью разразилась гроза. Страшно грохотал гром, молнии крестили черное, беспросветное небо. Шум

дождя был таким сильным, что, порою, становилось не

по себе. «Как там Слава то один, в такую бурю? Страшно

ведь, наверно, сидеть в избе без единой души! Ну, да

он у меня не из трусливых! Мужик же!.. Но все равно, за него беспокоюсь: как бы чего не вышло. Вдруг молния

ударит в дом?!» — Нина Степановна, ворочаясь с одного

бока на другой, все не могла заснуть. Наконец, забылась

в какой то тяжелой дрёме.

Наутро, она проснулась с той же тревогой. По небу

ходили тяжелые мрачные тучи. Дождь моросил, не

переставая. В квартире было темно, — пожилая женщи

на, даже свет включила. «Надо Борю на работу будить.

С зонтом придется, на завод то идти...».

95

— Да, бате там, на даче, сейчас не очень то сладко.

Домой, скорей всего, сегодня вернется... — говорил

Борис, спешно прожевывая приготовленные матерью

бутерброды.

— Что то на сердце у меня, Боря, не хорошо. Как

бы с отцом, чего не случилось... — поделилась своими

опасениями Нина Степановна.

— Да что ты, мама! Что с ним сделается?.. Возьмет

солености, да и приедет вечером!.. Алексей то, значит, в выходные прибудут с женой?

— Да, звонил. Соскучился по брату?.. А уж я то, как их поджидаю с Сашкою! — вытерла передником, глаза мать.

— Ну вот, опять ты! Из за чего плакать то? Не пере

живай зря! Все ведь, у нас отлично, мама! — погладил

по плечу, Нину Степановну сын. — Ну, я побегу, что

ли? Как бы не опоздать в цех...

Оставшись одна, пенсионерка взялась, было, мыть

посуду, но руки не слушались. «И вправду, что это со

мной? Совсем нервы никудышными стали!.. Нет, надо

делом заняться, чтоб отогнать неприятные мысли!». И

она, буквально, заставила себя вымыть тарелки...

Вопреки ожиданиям, Вячеслав Семенович вечером

так и не приехал, хотя погода стала еще хуже, — под

нялся ветер. Это насторожило женщину, заставило рисо

вать, в воображении, самые черные картины. «Заболел, что ли? А может, выпил, — вон, на улице, какая холоди

на!.. Но ведь Слава, почти всю жизнь, в рот не брал.

Нет, — тут что то не то!».

Ночью, она почти не спала, еле дождавшись утра.

Быстро собрала все необходимые вещи и, первым же

автобусом, помчалась на дачу, даже не приготовив сыну

привычный завтрак.

96

Вот и остановка. По чмокающей грязи, как только

можно быстрей, прошла, полтора километра, до дачных

строений. Приблизилась к домику.

Странно! Дверь оказалась открытой. Может, в туалет

вышел? Но там его нет. Прошла в дом. Кровать не рас

правлена. Еда не тронута. Ни ко го!.. Нине Степановне

стало дурно. «Что же это? Где он? Что могло случить

ся?! А, — погреб! Вот где Слава может находиться!».

Женщина, спотыкаясь, обрадованная, отправилась под

навес.

— Слава, Слава, ты здесь? — крикнула она, увидев

открытую дверцу и льющийся из погреба, свет. В ответ

было — гробовое молчание...

Неверными шагами, пенсионерка стала спускаться

вниз, и тут то увидела… жуткую картину! На бетонном

полу, с перекошенным, от застывшего ужаса, лицом, лежал навзничь ее муж. Недвижимый, — в луже опроки

нутой коричневой краски.

Нина Степановна бросилась к нему.

— Слава, Славочка! Что с тобой?! Почему молчишь?!

Ах, горе то, какое! — она попыталась приподнять тело.

Мертв!.. Внезапно, начав задыхаться, схватилась за

сердце: «Что это?! Почему мне так плохо?! Помогите!!!».

Женщина стала оседать и, неловко, уткнулась в

грудь мужа.

Яркий электрический свет освещал страшную сцену.

Холодный воздух, пропитанный парами краски, слегка

дрожал.

Алексей с женой и Сашкой, в родительский дом