Hroniky

единственный глаз, оставшийся после несчастного

случая. Рахимов был, до этого, абсолютно нормальным

человеком, — хорошим хозяином и семьянином. И вот, работал, как то, с точильным кругом, а тот возьми, да и

разлетись на осколки! Сане, глаз то вышибло, и мозг, частично, повредило, после чего, стал пациентом психи

атрической больницы.

Нарушения у него, после травмы, стали выражаться

в чрезмерной возбудимости и образовании сверхценных

идей. В связи, с диким беспределом в стране, Рахимов, будучи честным, человеком с коммунистическими взгля

дами, начал страстно искать Правду, пути «политичес

кого переустройства общества», с целью свержения нена

вистных «жуликов и воров». Он даже придумал название

своей собственной партии: «Ленинско сталинская, рабо

чая оперативная партия», председателем и единственным

членом которой и являлся. Ночью, Саня что то записывал

в две толстые общие тетради. «Свои мысли...» — поде

лился с Михаилом, и долго, после этого признания, объяснял ему, что нужно сделать, чтобы вывести страну

из экономического кризиса. Тот, поначалу, вежливо

слушал, а потом, понял, что имеет дело, с глубоко боль

ным человеком. Но Рахимов не отставал.

Познакомился Михаил, и с Васькой Баженовым, воз

вратившимся с самого «спеца», где отбывал срок за

убийство. А получилось это «преступление» так. Васька

лежал в 5 том мужском, и повздорил с одним боль

ным, — дурилкой из картона. Как то утром, тот ему

брякнул что то, и Баженов, сорвав тапок с ноги, ударил

обидчика, со всей силы по виску, да так, что «жертву»

296

унесли срочно в реанимацию. А через пару дней, псих

концы отдал, после чего Ваську забрали, и, через

некоторое время, этапировали в Волгоград, на психушеч

ный «строгач». Ох, и насмотрелся и натерпелся он там!

Врагу не пожелаешь! Колючая проволока, вышки, охрана

с собаками, камеры, карцер... Да стоит ли об этом! Такие

там живодёры сидели, что только держись! Ладно, хоть

жив остался...

А тут, с самим Михаилом, «ЧП» случилось. На вяз

ках, совсем не ожидая, оказался!

Мать, по заяве, привезла ему банку растворимого

кофе. Большая ценность, кстати, в дурдоме! Пронести

кофе, как чай, невозможно, — банка то цилиндрической

формы, неудобная. Михаил, на свиданке, и попросил

мать, с улицы, подцепить банку к «коню». Словом, поднял её на верёвке удачно. А тут, Валерка, молодой

дурень, сосед по койке, увидел сокровище и стал просить

«хотя бы ложку» порошка, чтобы развести, в туалете, под струёй горячей воды. Просит — не отстаёт. Дал

ему, конечно. Санитар, на посту, Валерку засёк и заявил

ся в первую, «элитную» палату к Михаилу. Шмон устро

ил и нашел, чудовище, эту грёбанную банку с кофе! За

что и посадил, провинившегося, в худшую четвёртую

«конюшню» к хроникам.

Обиженный «псих» покрыл санитара матом и, демон

стративно, закурил прямо в палате. За такую наглость, его вчетвером скрутили, замотав, аж на пять вязок, и

продержали, в зафиксированном положении, до вечера.

Кормили с ложки, как дитя, подносили утку… Ох, и ду

рацкая же эта больница! Недаром, зав. отделением

Мыльников заметил, что сам персонал нуждается в

лечении!..

297

Ближе к выписке, неожиданно, припёрлась Зая, прокричав в окна, чтобы Михаила кто нибудь позвал.

Мужа охватило безудержное волнение. Поднялся на

подоконник, высунулся в форточку.

— Че, вернулась, всё таки?

— Не ет!

— Как нет? А зачем, тогда пришла то?

— Мать попросила передать, продукты. Я медсестре

оставила… Живу пока в одном месте! — Зая загадочно

залыбилась.

— В каком еще месте? Ниче не понимаю... Ты меня

любишь?

— Нет!.. В общем, прощай!

— Как прощай?! Стой, погоди!

Но Ленка быстро ушла, оставив мужа в тревожном

недоумении. Что могло, случиться? Здесь явно, что то

не так!..

Глава 2

1.

Накануне выписки, псих высчитал, что день, когда, должны были отпустить, как раз, выпадает на смены Заи

в туалете. «Значит, её можно застать там... — прикинул

он. — Если дома нет, будем ловить на работе!..».

Выписали Михаила в понедельник. Приехав домой, ждал семи вечера, чтобы подрулить к жене к окончанию

смены, и забрать обратно к себе.

— Ну, че потерял женушку? Так, дурню, и надо! —

ёрничал батя. — Не будет она жить с тобой, не надейся!

Тоже, связался с потаскухой, а теперь расхлёбываешь!

298

Мать же, как всегда, успокаивала:

— Да живёт, наверно, у подруги. Обиделась за то, что выгонял. Пройдет обида то! Помирятся еще...

Приходила же, и в больницу ездила. Ясно, что тянет

домой...

Между тем, время близилось к вечеру. Михаил сел

на трамвай, и поехал к Ленке, решив, что «хватит дура

читься», а нужно мириться, да и дальше жить вместе.

Соскучился ведь...

От остановки, через небольшую площадь, дошел до

кинотеатра. В двух шагах, виднелся заин туалет. Подавив

волнение, направился туда.

Мужу показалось, что кассир Люба, как то странно, с ним поздоровалась. Ленка торчала в своей каморке.

— Ну, че привет! Так и сидишь? Как дела то?

— Ничего... — заметно было, что Зая не ожидала

визита, руки её дрожали.

— Че молчишь то? Не рада, что ли?

— А чему радоваться? Я тебя и не жду...

— Давай, собирайся. Домой поедем.

— Никуда я не поеду! Отвянь!

— Что?! — оторопел Михаил. — Что значит, не

поеду?!