i_0e02284c13ff104d

- Ну, ты им скажи, что не мама наказала, а что поломалась твоя любимая

машинка,- ответил Андрей.

- Так примерно и есть, так что и врать не придётся,- сказал я более

серьёзно: внезапная весёлость прошла, оставив ощущение пустоты.

Мы оделись и вышли на улицу, Андрей побежал к остановке, он и так сильно

задержался, а я решил не ходить в школу вовсе. Стоял пасмурный зимний

мартовский день, но было сравнительно тепло. Домой я тоже решил не идти, чтоб не наткнуться на маму.

Да. Пора назвать вещи своими именами. В конце концов, я ведь неспроста

полюбил мужчину. Эти истории с Сергеем, Артуром и мои фантазии - всё

говорило только об одном. Я - гомосексуалист. Очень приятно, а вас как?

Ещё можно меня называть гомиком, гомосеком, педиком, голубцом, педрилой, голубым, петухом или просто пидором. Ничего от этого не изменится. А

роза пахнет розой, хоть розой назови её, хоть чем. И все эти

определения, созданные чтобы оскорблять “нормальных” мужчин, для меня не

играли никакой роли, потому что были просто немного обидными

номинативами моей сути.

Я не хотел верить, что мы больше не увидимся с Андреем, но даже если и

так, я был благодарен ему уже за то, что он помог мне понять, что не

стоит даже пытаться найти какую-то там девушку. Наоборот, мне нужно

искать, как сказала бы мама, единомышленников среди таких же, как я. Я

не знал, где и каким образом их искать, но был уверен - рано или поздно

они найдутся, не в деревне же я живу, в самом деле.

Мне стало легко от того, что я нашёл то слово, что так долго скрывалось

и боялось быть произнесённым. С Андреем или нет, теперь я знал, что я такое.

{Пятница, 20 марта, 23.30}

[Мастурбация]

Синее небо стремительно мчится,

Бег свой скрывая в белой пыли,

Могут угнаться за ним только птицы.

С птицами я - Сальвадор Дали.

Мысли взлетают и тают звуки,

Струны сорвутся - напряжены,

Нервно зажали их нежные руки,

Под неослабным гнётом вины.

Бездной бесцветной окрашена память,

Временно снят сакральный запрет,

Линии тела боятся поранить

В образах прошлого тусклый свет.

В бешеном темпе проносится время,

Ружья готовы, команда: “Пли!”

Вверх. Но всего на одно мгновенье.

Смерть. Ты в глаза ей сейчас смотри.

Пальцы расплавятся в пламени страсти,

Терпко целует сладкий порок,

И это мертвенно-бледное счастье

Стонет о том, что ты одинок.

Целую неделю я был страшно занят. Днём я выслушивал жалобы Артура или

Кати, или их обоих вместе, а вечером ругался с мамой. Не было ни секунды

покоя. Андрей не звонил, но его имя произносилось так часто, что мне

казалось, мы живём впятером. Несмотря на нашу последнюю беседу, я был

уверен, что мы увидимся. Но даже если и нет, всё равно он навсегда

останется в моём сердце, как мой первый любовник, моя первая любовь, мой

первый мужчина. Достаточно было прокрутить в голове эти словосочетания, как на душе становилось хорошо и спокойно, и казалось, что всё сложится

так, как мне того хочется, и мы непременно будем вместе.

Через неделю он и правда позвонил и предложил увидеться. Наутро, впрочем, снова завёл разговор на тему, что нам не стоит больше

встречаться, но в этот раз я уже не расстраивался, потому что знал, что

пока рядом нет Кати или ещё какой женщины, Андрей будет моим.

Наша связь стала похожа на отношения сигареты и курильщика, который

решил завязать. Иногда Андрей пропадал на неделю или две, потом его

прорывало, и мы встречались каждый день. Никогда нельзя было

предсказать, когда случится следующая встреча, но я всегда был уверен, что мы увидимся, это знание согревало меня, и ожидание становилось не

таким мучительным. Катя уехала-таки к маме, но отнюдь не работать

дояркой, а готовиться к поступлению в лицей, до которого оставалось не

так много времени. Никто из нас четверых не представлял, что будет

дальше. Артур не собирался съезжать от родителей, Катя рассчитывала

летом приехать в город, чтобы остаться здесь окончательно, но жить у

Артура было невозможно, а Андрей не думал прощать её (мы ни разу не

обсуждали с ним этот вопрос, но мне казалось, что их отношения

закончены). Может быть, они просто ждали какого-то бога, который вдруг

явится в самый последний момент и решит все их трудности появлением

какой-нибудь тётушки с больным сердцем и однокомнатной квартирой? По

крайней мере, в будущее Катя и Артур смотрели с оптимизмом, пусть

неоправданным, но немного успокоившим мою совесть. В конце концов, мне

тоже предстояло непростое лето: я готовился к поступлению в университет.

Так что вместо того чтобы страдать на диване, приходилось проводить всё

свободное время с учебниками по истории и английскому.

Однажды утром Андрей разрешил мне остаться у него, потому что в школу

мне нужно было только к третьему уроку, а мама сидела на очередном

больничном и ругалась ещё больше. Уж она бы точно устроила мне

головомойку из-за того, что я снова не ночевал дома. Мы позавтракали, Андрей ушёл, а я устроился с учебником за его столом. Даже при открытых

форточках в квартире было очень тепло. Вместе с солнечными лучами с

улицы проникал в дом тот весенний запах, который бывает только в

середине мая: свежие листья, перекопанная на газонах земля, чистота и