И-2 (СИ)

— Внешность, голос, слова, взгляд — все это херня. Они ничего не говорят. А если говорят — лгут. Настоящие бабы держат свой нрав, умения, возможности и мысли при себе. Но удержать все это под замком трудно — знающий все равно почует и поймет. А иногда удержать настоящее «я» просто невозможно — настолько оно сильно. Хотя таких мало — и среди мужиков редкость.

— Ага…

— Ощущения. Впечатление. Они складываются из опыта. Но…

— Но? — Хорхе на миг обернулся и снова вернулся к созерцанию потных смуглых спин рубщиков лиан — Но?

— Но хрен ты научишься верно оценивать суть бабы, если видишь в ней только бабу — проворчал я и снова приник к кружке с кислящим компотом.

— Не совсем понял, сеньор…

— Сам догадайся — зевнул я.

— Мужики все равно пожестче! Такие зверства как мы бабам не вытворить! — вдруг подал голос накачанный гоблин в коротких шортах и высоких сапогах с сетчатыми голенищами — Мы звери! Мужики!

— Бабы не настолько жестокие? — не выдержав, я рассмеялся — Дебил. Встретиться бы тебе с одной девкой, что я знал в прошлом.

— Опасна?

— Да — кивнул я, отвечая на вопрос Каппы — Опасна. Жестока. Безумна. И ненавидит мужиков — всех без исключения. Хотя у нее были причины.

— Расскажи, лид.

— Легко — еще раз зевнул я — Имени ее не помню. Вообще многого не помню. Но в голове засело, что она настолько меня… удивила, что я задал о ней пару вопросов. Так что знаю, что она была с Азии. И лет так до семнадцати была обычной сельской девчонкой. Потом ее сосватали. И она радостно рванула к подруге, крепко сжимая в кулачке катушку ниток и щипчики.

— Катушку ниток и щипчики? — в изумлении повторил накачанный гоблин — Ха! И что? Ой… простите, команданте…

Никак не отреагировав, я продолжил:

— По правилам ее народа девушки до замужества с косметикой и прочим не баловались. Не удаляли волосы в местах, где их быть не должно, не щипали брови, не красили волосы, не подводили глаза и губы. Как сосватали и назначена дата свадьбы — за три дня до нее невеста приводит себя в полный порядок. Чтобы показать товар лицом… ну и будущего мужа порадовать — на, гляди, какой цветок тебе достается.

— Цветущий хрупкий цветок — кивнул Каппа — Красота мимолетна. Отцветут и опадут лепестки. Хирург ответит на звонок…

Пока разинувшие рты гоблины пялились на мечника — включая Хорхе — я налил себе еще компота и продолжил:

— Короче она привела себя в порядок. И вприпрыжку рванула домой. Там всего метров пятьсот. Ей не повезло — два рода уже давно срались из-за пахотных земель, что еще могли рожать хлопок. И ей навстречу попался десяток молодых придурков того другого рода. Они втихаря от старших бухнули и весело слонялись в потемках. И тут навстречу красотка…

— Они изнасиловали — понял Каппа.

— А затем убили — кивнул я — Затем поняли, что натворили и начали грубо заметать следы. И бросили в сухой канал, не забыв засыпать глиной и песком. Но юные неумелые и трусливые ушлепки не добили ее и этим совершили стра-а-ашную для себя ошибку. Она выжила. Выползла. Вернулась домой. Ходячий труп с переломами, ранами, ушибами внутренних органов, с кровью льющей по бедрам. Ее встретили… хреново. По их меркам она уже была конченой. Да, род за нее отомстил, ее не выгнал, но, само собой, о свадьбе и речи больше не было — жених отпрыгнул как от тарантула. Кому нужна порченная оттраханная хором девка?

— Ну да — кивнул тот же говорливый гоблин.

— Она стала изгоем. И… к ней перестали приближаться — усмехнулся я — Я не про их боязнь «испачкаться». Они просто боялись. Дико боялись этой невысокой тощей девчонки, что весила не больше сорока килограмм. Странной девчонки, что жила в дальнем флигеле и сутками глядела на огонек керосиновой лампы, медленно крутя в пальцах катушку черных ниток и щипчики. Она свихнулась.

— Еще бы! — это уже был Хорхе.

— К моменту, когда я увидел ее в деле, ей было под тридцать. И последние десять лет она работала на один из крупнейших синдикатов. Догадайтесь кем…

Выждав пару секунд и поняв, что никто не спешит выдавать догадки, я ответил сам: