i 55852782446a6f06

   - Постараюсь, - улыбнулся он. Когда женщина вышла, подтянул стул и сел поближе. Я проявил максимум вежливости, на какую был сейчас способен - повернул голову в сторону собеседника, не отрывая её от подушки. - Ну, здравствуйте, Илан Олеевич. Рад, что ребята довезли вас живым. У меня к вам несколько вопросов.

   - Передайте им большое спасибо, этим ребятам. Я тоже очень рад, что они так оперативно приехали. Но не буду утомлять вас пустыми разговорами. Задавайте вопросы, с удовольствием отвечу, что знаю.

   - Пустые разговоры делают жизнь интереснее, - хмыкнул он. - Я к вам, как не трудно догадаться, по делу хвостовской банды. Во-первых, для начала хотелось бы поблагодарить; у нас было подозрение, что там орудует кто-то вполне живой и организованный, а не остатки доманского колдовства, только вот поймать их всё никак не удавалось. Ну, а, во-вторых... расскажите для начала, что именно там произошло?

   Я честно принялся излагать события с самого начала, а точнее - с появления трёх бандитов в доме Марелии Горвиловны. Следователь задавал какие-то уточняющие вопросы, что-то помечал в планшете. Удовлетворил моё любопытство и сообщил, что Матай найден и задержан до выяснения.

   - Эх, пригласить бы вас к нам на опознание, - сокрушённо вздохнул он.

   - На опознание кого?

   - Да водника этого, - огорошил меня собеседник. - Мы ж его живым взяли, я не сказал? Так вот, мальчишка его опознал как атамана, с этим проблем нет. А личность установить мы не можем. Но у меня создалось впечатление, что он вас знает.

   - Так и я его тоже знаю, - ответил я. - Домлев, Косарь Селемирович. Числился погибшим в бою под Приасском 17 ноября 1909 года в звании гвардии капитана. Запросите архив, должно быть его личное дело.

   - То есть, вы его тоже узнали? - удивлённо вскинул брови следователь.

   - Да, конечно. Мы были хорошо знакомы, служили вместе.

   - Вот как. Что ж, спасибо, нужно будет попробовать. Да, а что касается менталиста, есть у меня кое-какие соображения по словесному портрету, вами предоставленному, так что подготовлю материалы, и завтра к вам зайду. Вам в какое время удобнее?

   - Я весь день свободен и никуда отсюда не уйду, - я не удержался от улыбки. - Даже если бы хотел, я просто физически на это не способен.

   - Ах да, простите, - он тоже улыбнулся. - Замотался уже. Но очную ставку провести всё-таки хотелось бы.

   - Я с удовольствием, - вздохнул я. - Но, наверное, не раньше, чем через несколько дней; когда голова хоть чуть-чуть пройдёт, а то я даже сидеть толком не могу. Да и то вам ещё с Явленой Лихеевной договориться придётся, чтобы меня отпустили.

   - Пожалуй, это действительно сложно, она дама серьёзная, - согласился Чернобор Савельич. - Ну, ладно. Не буду вас сегодня больше утомлять, выздоравливайте.

   Как же мне хотелось последовать его совету и выздороветь как можно скорее! Скука была смертная; поговорить не с кем, книжки мне тоже не давали.

   Где-то через неделю я уже достаточно оправился, чтобы самостоятельно вставать с кровати (почему меня до сих пор не перевели в общую палату - непонятно), а ещё через пару дней меня позвали на очную ставку.

   Понятия не имею, каким образом следователь уговаривал целительницу отпустить чуть живого больного на другой конец города, но у него это получилось. Для такого случая выделили самоходку "Скорой помощи" (толстый и шустрый жук на шести ногах с очень плавным ходом) и сопровождение в лице фельдшера. Дюжий детина лет двадцати в белом халате, с густым белобрысым чубом, носом картошкой и обезоруживающей белозубой улыбкой сопровождал меня от самой палаты, на всякий случай придерживая за локоть: я ещё не до конца освоился с костылём, и без посторонней помощи имел шансы загреметь не только на лестнице, но и на ровном месте.

   - Да не кисни ты, командир, - заговорил он, когда мы остановились передохнуть на лестничной площадке. - Я вон тоже два года назад чуть не помер, полгода в госпитале валялся, и, как видишь, живой, - он широко развёл руками. - Даже прижился тут у них. Понравилось мне - и дело нужное делаешь, и с людьми общаешься.

   - А что на фронт не вернулся?

   - Да ну, что я там не видел? По ранению сразу комиссовали, да я и спорить не стал. Там без меня бойцов довольно, а тут вечно рук не хватало. Вот, веришь, жалко было до слёз! Девчонки ж в основном; мужик-то такого бугая, как я, не всякий перевернёт. Ну, я, когда ещё валялся и не знал, помру, али всё-таки выкарабкаюсь, зарок себе дал: вылечусь, так тут и останусь. И подлатали, как новенький стал. На фельдшера вот уже выучился, подумываю на врача идти. Ничего, и ты поправишься.

   - Куда ж я денусь, - я улыбнулся. - Вариантов два - или в костёр, или выздороветь, и первый мне совсем не нравится. Я что спросить-то хотел... Ты, часом, не знаешь, как следователь Явлену Лихеевну уговорил меня отпустить? Она вроде дама суровая, принципиальная, ей сам Чернух не страшен.