i 77717a20ea2cf885

  - Леди Аурелия собиралась в вашу честь и праздник организовать, и обед парадный устроить, и соседей созвать. - Я содрогаюсь. - Но сэр Майкл... - она восторженно закатывает глаза, - он такой внимательный, он сказал, что для вас обеих это пока слишком утомительно, что не надо вас на-пря-гать. - Ага, словцо точно из репертуара сэра. - Так что, миледи, не на-пря-гай-тесь. Может, вы пока посмотрите платья, а я приготовлю ванну?

  Геля уже перебирает вещички.

  - Не напрягайся, Ваничка, - говорит она и неожиданно прыскает. - Ой, надо же так придумать! Сейчас мы всё подберём. Я же вижу, ты как на иголках. Почему так?

  Ой, девочка взрослеет не по дням, а по часам...

  - Ну... я из другого мира, Геля, и из другого общества, - поясняю.

  - Ну и что? Я тоже.

  - У нас разница в социальном происхождении, - сухо говорю я. - Ты сама не видишь?

  - Вижу. Для тебя переодеться к обеду - будто в ловушку попасть. Ну и что? Я же тебе говорю - Михаэль видит нас иначе. А его родные - все такие же, как он. Хоть им и нравится играть в эти условности. Взрослым тоже нужно играться... - Сдёргивает с плечиков платье. - Вот это надень.

  Я с сомнением верчу в руках нечто струящееся, серо-голубого мраморного окраса. Цвет-то мой...

  - И больше ничего не надо, - решительно говорит Геля. - Марточка, пожалуйста, подойдите! Прихватите немного здесь, - Геля собирает несколько складок в районе моей талии, - и длину отпустите.

  Марта замеряет складки, длину и, дождавшись, пока я сниму платье, исчезает, предупредив:

  - Ванна готова, миледи!

  - Гелечка, что бы я без тебя делала! - говорю я с облегчением. Она улыбается.

  - Ты бы выкрутилась. Ты такая.

  В ванной комнате мне больше всего нравится окно, громадное, с видом на озеро. Окно открыто нараспах, жаркий воздух гуляет по комнате, колышет ароматный пар от пенящейся воды. Я вдыхаю полной грудью; до чего же здесь хорошо!

  И спокойно.

  Сама комната величиной, пожалуй, с мой зал, а в башне можно без особого труда разместить и всю мою квартиру. Ну, особо тосковать не будем, а просто воспользуемся случаем и расслабимся по полной: по крайней мере, будет что вспомнить! И если коллеги, побывавшие в Праге и Испании, вздумают снова хвастать отдыхом в старинных домах, обустроенных под отели, - право слово, я найду, что им рассказать!

  Вода в меру горячая, пена восхитительного аромата яблок с корицей, оттоптанные пятки успокаиваются, пропылённая дорожной пылью кожа напитывается влагой, и сердце моё тоже растворяется... Чуть не засыпаю, когда резкое карканье заставляет меня вздрогнуть.

  На подоконнике сидит чёрная птица и меня разглядывает. Недолго думая, машу ей ручкой.

  - Привет!

  Птица шарахается в сторону. Что, не ожидала? Думала, я сейчас со страху здесь же и утоплюсь?

  А та взмывает к потолку, кружится, и аккуратно приземляется на бортик ванной.

  - И чего тебе здесь надо? - спрашиваю. - Погладиться пришла? ...Пришёл? Поправляюсь, потому что узнаю вОрона.

  - Ккррарр, - он словно давится смешком. И начинает потешно расхаживать по бортику. В какой-то момент оскальзывается и чуть не сверзается в воду, в ужасе машет крыльями, балансируя, но я голым коленом выпихиваю его назад. Он облегчённо вздыхает, у него даже плечи поднимаются по-человечески.

  - Ну, ты, дурачок, - говорю ему ласково, - ты хоть бы спасибо сказал, ведь нахлебался бы.

  - Крра, - говорит он покаянно и пускается в обратный путь по бортику, уже по направлению ко мне. Решившись, осторожно протягиваю к нему руку; он слегка приседает, но даёт себя погладить. Мягкий и пушистый, а я думала, у него перья жёсткие, как у голубя... Ишь ты какой красавец. Я даже чешу шейку, как котёнку, и ему это нравится. И мне нравится, пока этот нахал не решает сократить дистанцию и прыгнуть мне на плечо. Он неожиданности я и сама подпрыгиваю. Он вцепляется коготками, чтобы удержаться.

  Я сердито сгребаю его в охапку.

  - Знаешь что? Больно, между прочим... Тут сегодня меня обвинили в излишней целомудренности, так имей ввиду, мне же надо теперь соответствовать! Как притоплю сейчас, будешь знать!

  Пересаживаю его на борт. Он снова тянется ко мне. Я перехватываю и подбрасываю его в воздух: лети отсюда! Он взлетает, кружится, и пикирует снова на плечо. Плюнув на условности, ловлю его последний раз, выскакиваю из ванны вся в клочьях пены, бегу к окну и вытряхиваю его вон. Пущай полетает, как говаривал царь Иоанн Васильевич, тёзка мой. Авось крылья есть, вынесут. И закрываю окно. Так этот наглец усаживается на подоконник снаружи и начинает долбить клювом в стекло.

  Не обращаю внимания и иду домываться. Хватит с меня на сегодня целомудренности. Ещё какая-то птица будет тут охальничать! Мало мне вас, Тёмных...

  Глава 15