i 77717a20ea2cf885

  - Гала? С чего бы это? Ну, у неё свои заморочки, она из всей нашей команды к Васе-то больше всего неравнодушна, разве что ещё к Ма... Впрочем, тебе это не интересно. Я к чему речь веду: ты ведь женщина одинокая, изменять никому из того, кто дома остался, не изменишь, ежели что... Да брось ты, в самом деле, я же не сводня какая, просто коли наметится у вас - не теряй времени, мой тебе совет, такого случая-то может уже не представиться. - Взгляд её на миг затуманивается. - Знаешь, а я вот иногда думаю, что, ежели б я его в своё время захомутала? Да не смотри так, не слышат они ничего, когда дела свои обсуждают. Не бойсь, не сошлись бы мы с твоим, даже не встреть я Аркашку. Два медведя... - она неожиданно фыркает, - в одной берлоге не уживутся. Хотя, - она заговорщически подмигивает и наклоняется к моему уху, - до сих пор гадаю, что же я такого потеряла? Поделись, если что узнаешь этакого.

  Уши мои загораются. Она дружески обнимает меня за плечи: да всё нормально, подруга, просто хочется посплетничать о своём, о женском... Не могу я на неё сердиться. В смущении отворачиваюсь, краем глаза отслеживаю Нору. Железной волей Аркадия прикорм со стола был жёстко пресечён в самом начале обеда, а нам с Васютой нашлёпано по рукам и сделано строгое предупреждение. Лабрушка ничуть не обиделась и до сих пор сидит смирнёхонька, не сводя влюблённых глаз с оборотника. По сравнению с прочими богатырями он, кстати, кажется худеньким подростком, но сила в нём таится недюжинная, я ж чувствую, и за столом он от прочих едоков не отстаёт. Видать, перекидывание в чужую личину энергии отнимает не меньше, чем учебный бой.

  И он когда-то смог договориться с гарпиями? Ладно, Нору он за полдня приручил, но ведь это - лабрадор, у них агрессия отсутствует генетически. Но гарпии?

  Аркадий перехватывает мой взгляд и застенчиво улыбается. Лора тычет меня локтем в бок.

  - А здорово он для тебя Чёрта усмирил! И всего-то пару слов на ухо пошептал, а тот как шёлковый... Не заглядывайся на моего красавчика, честно предупреждаю.

  - Ты с ума сошла! Я ж ему в мамки гожусь!

  - У него я - вместо мамки! - гордо заявляет она. - Ты не смотри, что он такой дохлый, ему лет может поболе, чем нам с тобой, просто внешне в этом возрасте застрял. А в постели-то... о-го-го! Зверь! Представляешь, - она снова шепчет мне в ухо, - может даже перекинуться...

  Моя очередь лягнуть её под столом. Ещё немного - и я провалюсь на месте от стыда. Мне так и кажется, что все, абсолютно все - и Васюта, и его гости, и Аркаша с Янеком, и даже Хорс во дворе - слышат нашу фривольную беседу. Амазонка смотрит насмешливо, треплет меня по руке.

  - Шучу-шучу, подруга. И мыслей не было - тебя в краску вгонять. А насчёт нашего первого разговора - подумай, я тебе советую. По крайней мере, будет что вспомнить.

  Вздохнув, я наливаю ей морсу. Нет, она всё-таки неисправима.

  - Угомонись! Есть тут и без тебя советчики.

  Она недоумённо морщит лоб.

  - А-а, - понимающе тянет, - это ж наверняка наш тихушник, сэр златокудрый? Молодец, правильно воспитывает. А он-то тебя ещё не окольцевал?

  Я пребываю в недоумении, пока до меня не доходит, что "окольцевать" - это, как и в случае с Васютой, официально признать ученицей.

  - Нет пока ещё. А должен?

  - Всенепременно. Не просто так он вокруг тебя крутится. Ты, мать, какая-то недогадливая, честное слово. Это ж он, как джентльмен, ждёт, когда Васюта раскачается и первым тебя ученицей признает, чтобы поперёд друга не влезть, не обидеть... Слышь, хватит шептаться, давай-ка я тебе с посудой помогу, а там хоть поговорим нормально.

  Мы выпроваживаем Яна с кухни: теперь это наша территория. Он вроде и не возражает.

  - Соскучилась, - признаётся Лора, вытирая тарелки. - Знаешь, иногда охота заняться чем-нибудь таким простым, рОдным... Видела бы меня сейчас моя прислуга - обомлела бы. У меня ж в доме все по струнке ходят, потому как мне нельзя руки портить грубой работой. - Я тем временем вываливаю из дежи на стол, обсыпанный мукой, окончательно подошедшее тесто. - Оставь и мне что-нито слепить.

  Конечно, я тут же вручаю ей вторую скалку, фартук, несмотря на который, она тут же пачкается в муке по самые брови, донельзя довольная. Видела бы... нет, не прислуга, а видели бы боевые подруги, с каким упоением амазонка-Мастер ваяет из теста какие-то фигурки, в которых сперва с трудом, но потом всё лучше узнаются коняшка, птица, собакин. И, в общем, неплохо получается, хоть я-то надеялась, что мне помогут именно мелочёвку лепить, мне с ней нелегко бывает. Но раз человек старается, душу отводит... Замечаю только:

  - Сделай тесто покруче, а то ведь расползутся, как начнут подниматься, и не узнаешь потом, кто где был!

  - Без сопливых обойдёмся, - говорит она важно. - Будьте уверены: лепили мы пироги, лепили! Куда ставить-то?

  Выделяю ей отдельный противень и плошку запаренного изюма с черносливом, и вот уже зверушки награждаются глазами, носами, конопушками... Красота, да и только.

  Распахивается наружная дверь, и в кухню влетает встрёпанный Янек.