И ангелов полет

Последние слова утонули в шуме словно взорвавшегося зала. Начальник полиции указал на кого-то из сидящих в первых рядах.

— Как и где покончил с собой детектив Шихан?

— Прошлой ночью он находился в доме своего друга, где и застрелился. Его табельное оружие было изъято для проведения баллистической экспертизы, поэтому Шихан воспользовался другим, происхождение которого сейчас изучается. Следователи полагали, что другого оружия у него нет. Очевидно, они ошибались.

По залу снова прокатился гул, но его перекрыл зычный голос Баттона. Вопрос был сформулирован предельно ясно и требовал ответа.

— Почему этого человека освободили? Еще вчера он был подозреваемым. На каком основании его выпустили?

Прежде чем ответить, начальник полиции отыскал взглядом Баттона.

— Ответ содержится уже в самом вашем вопросе. Он был подозреваемым. Но не арестованным. Мы ожидали результатов баллистической экспертизы и не имели оснований держать его за решеткой. Никаких улик для предъявления ему обвинений у нас не было. Они появились только сегодня. К сожалению, с опозданием.

— Мы все знаем, что у полиции есть право задерживать подозреваемого в течение сорока восьми часов до предъявления обвинений. Почему вы не воспользовались этим правом в данном случае?

— Скажу откровенно, мы работали по другим направлениям. И он не был подозреваемым в полном смысле этого слова. Мы держали на заметке нескольких человек. Повторяю, у нас не было причин для его задержания. Шихан вполне удовлетворительно ответил на все вопросы, он служил в нашем департаменте, и мы не предполагали, что он способен на самоубийство.

Баттон снова опередил всех:

— Не хотите ли вы сказать, что, как офицер полиции, Шихан получил привилегию, позволившую ему пойти домой и там пустить себе пулю в лоб?

— Нет, мистер Баттон, я вовсе не это имею в виду. До сегодняшнего утра у нас не было твердой уверенности в его виновности, а когда эта уверенность появилась, было уже слишком поздно.

— А если бы на его месте был простой человек, например, Майкл Харрис, его бы отпустили вчера домой?

— Ваш вопрос провокационный, и я не стану на него отвечать. — Начальник полиции поднял руку, требуя внимания. — Я хочу сделать еще несколько заявлений.

Из зала продолжали сыпаться вопросы, так что О'Рурку пришлось выйти к микрофону и настоятельно потребовать тишины. Угроза прекратить пресс-конференцию и очистить зал возымела действие, и репортеры мало-помалу успокоились.

— То, о чем я сейчас скажу, — продолжал начальник полиции, — не имеет прямого отношения к вышеупомянутому делу. На меня возложена тяжелая обязанность сообщить о смерти Сэма Кинкейда, Кейт Кинкейд и Дональда Рихтера, специалиста по вопросам безопасности, работавшего на Кинкейдов.

Из прочитанного по бумажке заявления следовало, что речь идет о двойном убийстве и самоубийстве, совершенном убитой горем женщиной. Ни о насилии отчима в отношении падчерицы, ни о сайте педофилов не было сказано ни слова.

Босх знал — это работа старика Кинкейда. Бывший автомобильный король потянул за нужные ниточки ради того, чтобы имя семьи осталось незапятнанным. Джексон Кинкейд не мог позволить, чтобы репутация его сына — а заодно и его собственная — была уничтожена. Разоблачение грозило нанести слишком сильный удар по бизнесу.

Едва начальник полиции поднял голову, закончив читать, как на него обрушился новый шквал вопросов.

— Если она была убита горем, то почему застрелила мужа? — спросила Кейша Расселл из «Таймс».

— Этого мы никогда не узнаем.

— И при чем здесь Рихтер?

— Опять-таки у нас нет полной уверенности. Сейчас изучается версия, согласно которой он случайно оказался в доме как раз в тот момент, когда миссис Кинкейд объявила о намерении покончить с собой. Вероятно, мужчины попытались помешать ей в этом. Затем она отправилась в старый дом, где семья жила раньше, и застрелилась в комнате дочери. Очень печальная история, и мы от всей души сочувствуем семье и друзьям Кинкейдов.

Босх уже с трудом скрывал раздражение. В какой-то момент он едва не покачал головой, но сдержался, понимая, что такой жест обязательно привлечет внимание операторов и репортеров.

— А теперь, если вопросов больше нет, я бы попросил...

— Сэр, — снова вылез Баттон, — через час в офисе Говарда Элайаса назначена пресс-конференция главного инспектора Карлы Энтренкин. Знаете ли вы, о чем пойдет речь, и не хотите ли вы как-то прокомментировать это событие?

— Нет. Инспектор Энтренкин действует независимо от департамента полиции. Она неподотчетна мне, и я не имею ни малейшего представления о теме ее пресс-конференции.

Судя по тону, каким это было сказано, начальник полиции не ожидал от Карлы Энтренкин ничего хорошего.