И ангелов полет

Ряды демонстрантов вытянулись вдоль тротуаров по всей улице до самого Паркер-центра. Многие держали в руках плакаты с надписью «Правосудия — сейчас» на одной стороне и «Правосудия для Говарда Элайаса» — на другой. Судя по единообразию плакатов и организованным передвижениям протестующих, за всем этим спектаклем стоял единый центр, делавший ставку на привлечение внимания средств массовой информации. В одной из передовых шеренг Босх заметил преподобного Престона Таггинса в окружении репортеров с микрофонами и телеоператоров с камерами.

Ни одного плаката с требованием правосудия для Каталины Перес детектив не обнаружил.

— Продолжайте, Босх, — прозвучал у него за спиной голос Ирвинга. — Теперь, когда мы знаем, какую информацию вам удалось собрать, хотелось бы услышать, как вы ее оцениваете. Поделитесь с нами своими выводами.

Босх обернулся и посмотрел сначала на Ирвинга, потом на Линделла. Заместитель начальника полиции, облаченный по случаю очередной пресс-конференции в форменный мундир, восседал за письменным столом. Линделл устроился в кресле напротив. Босх только что рассказал им об открытии Райдер и посещении Кинкейдов.

Он кивнул и, отойдя от окна, опустился во второе кресло, рядом с фэбээровцем.

— Считаю, что Сэм Кинкейд либо убил свою падчерицу, либо имеет к ее смерти непосредственное отношение. Никакого похищения не было. Его придумал он сам. А потом ему просто крупно повезло, когда обнаруженные в спальне отпечатки указали на Майкла Харриса. После этого Кинкейду уже почти ничто не угрожало.

— Начните с начала.

— Хорошо. Сэм Кинкейд — педофил. Шесть лет назад он женился на Кейт, возможно, использовав ее в качестве прикрытия, чтобы подобраться к девочке. Патологоанатом не смог дать однозначный ответ на вопрос, подвергалась ли Стейси продолжительному сексуальному насилию. Что касается меня, то я в этом уверен. И сейчас…

— Мать знала? — перебил его Ирвинг.

— Не уверен. В какой-то момент она узнала, но когда именно это произошло, сказать пока трудно.

— Продолжайте. Извините, что перебил.

— Что-то случилось прошлым летом. Может быть, девочка пригрозила, что расскажет матери — если та еще не знала — или властям. А может, Кинкейд просто устал от нее. Педофилы обычно выбирают жертву в определенной возрастной группе. Другие дети, находящиеся за пределами целевой группы, их не интересуют. Стейси Кинкейд должно было вот-вот исполниться двенадцать. Возможно, она уже представлялась ему слишком старой. А перестав соответствовать его… вкусам, девочка не только стала не нужна ему, но и превратилась в источник опасности.

— То, о чем вы рассказываете, детектив, омерзительно. Речь ведь идет о двенадцатилетней девочке.

— И чего вы ждете от меня, шеф? Думаете, эта история доставляет мне удовольствие? Я видел фотографии. Мне тоже не по себе.

— Ладно, продолжайте.

— Итак, что-то случилось, и он убил ее. Спрятал тело, оставил следы проникновения через окно. И отошел в сторону. Утром мать видит, что дочь исчезла, и вызывает полицию. С этого момента начинается история о похищении.

— А потом судьба посылает ему подарок, — задумчиво произнес Линд елл.

— Да, подарок такой, что лучше не придумаешь. Из всех обнаруженных в доме отпечатков компьютер выбрал те, что принадлежат Майклу Харрису, бывшему заключенному, человеку, как нельзя лучше подходящему на роль похитителя. И следователи будто сорвались с цепи. Все прочие версии были отброшены, все внимание сконцентрировалось на Харрисе. Его арестовали и начали допрашивать. С пристрастием. Только у копов ничего не вышло. Харрис не сознался, а других улик, кроме отпечатков, у полиции не было. Между тем его имя появилось в прессе. Кто-то дал утечку, что в деле есть подозреваемый. Каким-то образом Кинкейд узнал адрес Харриса. Могу предположить, что информацией его снабдил знакомый коп. Что делать? Кинкейд отправился туда, где все это время лежало тело, — думаю, в багажнике какого-нибудь автомобиля, — погрузил его в машину и отвез на бывшую стоянку в двух кварталах от дома Харриса. На следующее утро копы получили то, чего им так недоставало: вторую улику, пусть даже косвенную, против подозреваемого. Он стал всего лишь козлом отпущения.

— Значит, Харрис мыл машину миссис Кинкейд и именно тогда оставил отпечатки на учебнике, — подвел итог Ирвинг.

— Да.

— А что же Элайас? — спросил Линделл. — Его-то за что убили?