И аз создам!

И вдруг, большевики отменили Бога, чёрта, рай, ад и все правила и понятия разом!

Представляете, что творилось в душах людей, которые поняли, что никакого «автосохранения» не будет? Что когда-нибудь, «Game over» (из-за общей низкой продолжительности жизни, у части населения в самое ближайшее время) неизбежно грянет стремительным домкратом и никакой «переигровки» не будет?

Ни райских наслаждений, ни адских мучений…

НИ-ЧЕ-ГО!!!

Оттого то и, люди 20-х годов – жили, творили и чудесили - ничего не боясь, как будто «в последний раз»!

Праведничай или греши – тебе за это ничего не будет, а смерть всё равно когда-нибудь случится. Не счас – так через час, не сегодня – так через год. Не от пули, так от водки или сифилиса.

Но, человеческую природу никакими декретами не изменишь. Даже самый упоротый атеист, где-то в глубине души - всё равно боится этой пугающей «черноты», за которой нет ничего и, страстно желает жить вечно.

А жить то хочется!

И особенно хочется жить вечно тем, кому «на Руси жить хорошо».

Отчего думаете, пышным букетом хризантем - расцветали в двадцатые годы всячески якобы научные теории, вроде «омоложения переливанием крови» - от которой в «реальной» истории скончался Богданов?

 

И вдруг я даю коммунистом такую возможность: быть атеистом, не верить в переселение душ и загробную жизнь и, одновременно надеться на «перезагрузку»!

Вмиг родилась некая идеология, если не сказать религия. Электорат и элита вновь обрели смысл жизни, поняли для чего трудиться: чтоб заработать себе на цинковый гроб и таким образом - иметь возможность быть клонированным в далёком будущем, обретя бессмертие.

В народе, даже появилась поговорка про конченных лузеров:

«Он, до того ленивый – что не может даже заработать себе на цинк!».

Про «крутиков» же стали говорить:

«Да, у него даже гроб и тот – с напылением!».

 

Надо обязательно упомянуть, что в «реальные» 20-е годы - была мода на кремированные усопших, даже удостоенная быть упомянутой в ильфо-петровском «Золотом телёнке»:

«В Черноморске собрались строить крематорий с соответствующим помещением для гробовых урн, то есть колумбарием, и это новшество со стороны кладбищенского подотдела почему-то очень веселило граждан. Может быть, смешили их новые слова – крематорий и колумбарий, а может быть, особенно забавляла их самая мысль о том, что человека можно сжечь, как полено; но только они приставали ко всем старикам и старухам в трамваях и на улицах с криками: «Ты куда, старушка, прешься? В крематорий торопишься?» или «Пропустите старичка вперед, ему в крематорий пора». И, удивительное дело, идея огненного погребения старикам очень нравилась, так что веселые шутки вызывали у них полное одобрение. И вообще разговоры о смерти, считавшиеся до сих пор неудобными и невежливыми, стали котироваться в Черноморске наравне с анекдотами из еврейской и кавказской жизни и вызывали всеобщий интерес».

 

Уважение к покойным — непременное условие человечности. Так, по крайней мере, заведено в обществе, не исповедующем людоедство.

В «новой реальности» про «огненное погребение» быстро забыли - как про страшный, но неинтересный фильм ужасов… Кремацию оставили лишь для преступников – чтоб не было возможности их по ошибке клонировать. В приговорах народных судов так и писалось: «Приговорить к высшей мере социальной защиты – расстрелу, с последующей кремацией тела».

 

Советское правительство, засучив рукава взялось за осуществление всенародной мечты. В 1929 году, в Ульяновске был с большой помпой открыт «Научно-исследовательский институт изучения наследственного вещества», который возглавил доктор наук Лысенко Тимофей Денисович.

Это – настырен как цыганёнок на базаре, упорен в достижении цели - как самонаводящаяся ракета и, терпелив как малоросский вол!

Этот добьётся для советской генетики передовых позиций в мире - чего бы это ему, или кого-нибудь другому не стоило.

Глава 5. От «Мотыги» до «Траби».