И аз воздам

– Кхм… Он у нас парень городской, приличный, серьезными вещами занимается, если вы понимаете, о чем я. Сюда приходит так, изредка, – с парнями вот посидеть, дела обсудить… Неподалеку от рынка его домишко. Только, майстер инквизитор, вот всем миром просим: не ходите вы к нему домой, а? Не палите нам парня. Оно, конечно, все понятно, только вот…

– Понимаю, – серьезно кивнул Курт, когда Вурцель замялся, подыскивая слова. – Ну, а сюда-то его вызвать можно? Скажем, следующим вечером я снова подойду. Встречать меня не обязательно, дорогу я запомнил, скажите просто своим здесь, что я не по их душу и меня не стоит в канаву спускать… Тут мы с ним и поговорим, вдали от ненужных глаз.

– Это можно, – с готовностью согласился хозяин. – Это всем хорошо будет.

– Хорошо, – подытожил Курт, поднимаясь, и Вурцель встал тоже. – И последнее. Если увидите, услышите, узнаете что-то странное – хоть что-то! – расскажите мне. Я поселился в «Ножке», и беспокоить меня можно в любой час, хоть посреди ночи. Меня интересует все, что не укладывается в обычные порядки и события. Даже если кто-то спьяну увидит летящего по небу Сатану – расскажите. Если вдруг магистрат в полном составе поедет за город на пляски у костра, если Официум вдруг решит заняться торговлей яблоками, если в городе снова будет замечен один из тех странных парней – расскажите мне.

– Непременно, – кивнул Вурцель, – нам и самим все это не нравится, майстер инквизитор, если вы понимаете, о чем я… Вы правильно поймите, мы против вашего брата ничего не имеем. Оно, может, и хорошо, что Официум всякую нечисть вылавливать начал, ежели она и правда тут есть. Да и майстер обер-инквизитор – он мужик неплохой, зверств таких уж никогда не учинял, сколько мы его помним – при нем всегда было тихо и без скандалов… Жалко будет, если с ним что-то нечисто. Оно, понимаете ли, видно, когда человек за дело болеет, так вот майстер обер-инквизитор – он такой. Здоровье себе посадил на службе вон как. По чести вам сказать, нам тут и не по себе делается, как вообразим, что на его место поставят кого другого, если вы понимаете, о чем я…

– А что с ним? – остановившись уже на полпути к двери, уточнил Курт. Хозяин кивнул куда-то в сторону, за окно пивнушки:

– Дак это… Помощник его каждую неделю почитай к аптекарю наведывается – за желудочными каплями, говорят. И еще какое-то зелье от давления кровяного, что ли… Пару месяцев назад, говорят, была гроза – так в Официум аптекаря даже вызвали: ходили слухи, что майстер обер-инквизитор лежал пластом и чуть Богу душу не отдал. Говорили, ему от молний поплохело… то ли с сердцем, то ли что-то такое…

– Вот как… – проронил Курт тихо и уточнил: – Аптека в Бамберге одна?

– Три. Но помощник его всегда бегает в одну, к Дитриху Штицлю: это аптекарь самый лучший, к нему половина города ходит… ну, у кого средства имеются. Прочие-то двое попроще, оно и понятно, как они налечат… В Инзельштадте она стоит. Издалека видать: там на щите сверху вот такенная бутыль пририсована… эта их врачебная, знаете…

– Да, проходил мимо, видел, – кивнул Курт. – Спасибо, не знал… Выглядит-то старик бодрячком.

– Самолюбие, – вздохнул Вурцель с явной завистью. – И безопасность. Молодым только дай понять, что ослаб, – и нету тебя.

* * *

– Думаешь, этот молодой инквизитор хочет свалить своего начальника? – неуверенно спросила Нессель. – Чтобы занять его место?

– Вряд ли.

В комнату трактира Курт возвратился уже затемно, но уснуть сразу не смог; ведьма тоже не спала, и сейчас оба сидели у стола, глядя на огонек светильника и тихо переговариваясь.

– Вряд ли, – повторил он, – а точнее – нет. Primo, даже если старика внезапно хватит удар, его места Ульмеру не видать – не хватит ни мозгов, ни упрямства, ни жесткости, словом, ничего из того, чем должен обладать инквизитор на руководящей должности. Да и просто инквизитор. Я вообще удивляюсь, как он угодил в следователи… И как бы ему ни казалось, что его не ценят, – парень не может не понимать, что подобных должностей он не потянет. А secundo – он, похоже, за свое начальство искренне тревожится. Или, по меньшей мере, добросовестно исполняет «три g», не пытаясь ими пренебречь.

– Три кого? – непонимающе нахмурилась Нессель.

– Три g, – пояснил Курт с усмешкой. – Gehen, geben, gebracht[43]. Обычные обязанности всех низкоранговых служителей – негласные, но от того не менее неизбежные… Однако сам факт тяжелой болезни обера вполне может иметь значение и что-то объяснять. Скажем, такая версия: тот самый аптекарь (насколько я понял – неплохой лекарь) сказал Нойердорфу, что состояние его здоровья подразумевает скорый отход к предкам, – и старик решил перед смертью наловить побольше малефиков. От излишнего рвения его порою заносит и под руку попадаются то обычные преступники, а то и вовсе невиновные. И когда прибывший inspector об этом узнал – Нойердорф от него избавился.

Нессель несколько мгновений сидела неподвижно, молча глядя на его задумчивое лицо, и, не дождавшись продолжения, осторожно спросила:

– Но?.. Я слышу, как ты это говоришь. Ты сам не слишком в это веришь.