И аз воздам

– Не тревожьтесь, майстер инквизитор, все в порядке, – без приветствия сообщил он, завидев постояльцев. – Это далеко, и у нас тут с пожарами давно нет никаких проблем: если что случается, тушат быстро. Вода ж кругом. До нас не доберется.

– Вот и славно, – одобрил Курт, кивком велев хозяину отойти с дороги, и тот нехотя посторонился, пропустив обоих на улицу.

– Напрасно беспокоитесь, – сквозь зевок повторил владелец им вслед. – Но дело ваше, конечно.

– Сколько, однако, неизбывной тревоги за собратьев-горожан было в его голосе, – заметил Курт тихо, шагая от трактира прочь, и Нессель вздохнула, мельком обернувшись назад:

– Жизнь в больших городах делает равнодушными. В деревне сбежались бы все… Здесь каждому все равно, что происходит с его соседом, главное – чтобы его самого не коснулось.

– В деревнях любят сбегаться, – подтвердил он. – Лишь повод дай. Когда вас с матерью пытались убить, тоже сбежались все?

– Да, и у них не всё гладко, – помрачнев, согласилась ведьма. – Они легко заводятся…

– Уж я-то знаю… Община хороша, Готтер, когда в добром расположении духа, а ты у нее на хорошем счету, но и то, и другое может поменяться в момент. Посему для безопасной и приятной жизни город лучше: именно потому, что здесь всем все равно, кто ты, чем занимаешься, чего хочешь и как живешь. Правда, – подумав, добавил он с невеселой усмешкой, – порой именно это и мешает нам работать. Порой люди в соседних домах знать не знают, как зовут жену соседа.

– И когда тебя убьют на ночной улице, никто даже не вспомнит, что ты был, – тихо договорила Нессель, исподволь озираясь. – Всем тоже будет все равно.

– Ты со мной, – уверенно возразил Курт. – А меня здесь теперь не тронут. Да и вообще не похоже на то, что преступность относится к числу заметных проблем этого города.

Нессель буркнула что-то себе под нос, вновь настороженно бросив взгляд в темный проулок, мимо которого лежал их путь, и вцепилась в его локоть, будто бы это каким-то неведомым образом могло оградить ее от опасностей вокруг. Несколько минут они шли молча, и вскоре в ночной тишине стали слышны отдаленные возгласы собравшихся на пожаре людей; пламя же, судя по отблескам, словно стало меньше и приземистей.

– Тушат, – предположила Нессель, и вновь мелькнула неуютная мысль о том, что эта женщина опять без слов и даже без лишнего взгляда поняла, о чем он думает…

Курт приостановился на миг и ощутил, как пальцы ведьмы на его локте непроизвольно сжались, явно почувствовав, как напряглась его рука.

– В чем дело? – спросила она почти шепотом, и он ответил так же едва слышно:

– Я знаю, что это горит.

Нессель не спросила «что?», не произнесла больше ни слова, лишь ускорила шаг, когда Курт почти бегом устремился вперед, туда, где всего в двух улицах от них полыхал один из домов.

Они выбежали на открытое пространство перед полыхающим домом через полминуты, остановившись в нескольких шагах от суетящейся толпы людей с ведрами и баграми, и ведьма испуганно вздрогнула, когда Курт отшатнулся назад и застыл на месте, стиснувши зубы до боли в скулах. Нессель что-то спросила, но он не услышал – он смотрел на грандиозный костер, в который превратилось двухэтажное здание, уже не видя носящихся вокруг людей и не замечая их голосов; он видел лишь, что полностью сгорела дверь, в которую он стучал прошлой ночью и из которой вышел поутру, и что в огненный ад обратился второй этаж, в одной из спален которого он вчера уснул…

Курт, очнувшись, рванулся вперед, сквозь сборище немногочисленных зевак, и снова остановился, ощущая жар на лице и чувствуя, как леденеют ноги, не желая делать следующий шаг…

Мимо проковылял полуодетый горожанин, тащивший огромное ведро с водой; он неуклюже пытался бежать с тяжелой ношей, и вода плескалась под ноги, оставляя на утоптанной земле темные грязные лужи. Курт ухватил его за плечо, остановив, и выкрикнул, пытаясь заглушить треск пламени и людские голоса:

– Выжившие есть?

– Да черт их знает… – раздраженно отозвался тот и, уткнувшись взглядом в Сигнум, сбавил тон, присовокупив: – Майстер инквизитор. Я когда пришел – тут уже вовсю жарило… Простите, там воды ждут, не то к соседям перекинется.

Курт выпустил его плечо, отступив на шаг назад, и, помедлив, двинулся вдоль редкой толпы зевак.

– Кто здесь с начала пожара? – повысил он голос, пытаясь найти отклик хотя бы в одном лице, увидеть хоть что-то хотя бы в чьих-то глазах. – Кто видел, есть ли выжившие?

Ответом были лишь недоуменные взгляды и пожатия плеч, и обратившиеся к нему лица вновь отворачивались, а глаза опять устремлялись на огонь; Курт остановился в центре толпы, тоже невольно обернувшись к полыхающему дому, и так и остался стоять на месте, завороженно глядя на пламенные лоскуты и чувствуя, как кружится голова от запаха нагретого воздуха и дыма.

– Что происходит? Чей это дом?

Лесной ведьме Курт не ответил, все так же стоя неподвижно и глядя на то, как пламя торопится сожрать как можно больше до того мгновения, когда люди совершенно убьют его. В чувствах, в мыслях, в разуме зияла непривычная, неожиданная, давно, казалось бы, забытая пустота.