И аз воздам

От стука в дверь – негромкого, но в ночной тиши прозвучавшего оглушительно – он вздрогнул, распрямившись, отдернул руку от светильника и, на миг замявшись, поспешно поднялся, бросив напоследок взгляд на едва трепыхавшийся огонек. Прежде чем подойти к двери, Курт возвратился к постели, осторожно вынув из-под подушки спрятанный там кинжал. Нессель заворочалась, перевернулась на другой бок и продолжила спать, на повторный стук лишь недовольно поморщившись во сне. Курт подошел к двери, на ходу обнажив клинок в левой руке, и снял засов, упершись кулаком с зажатой в нем рукоятью в стену, – неведомому гостю оружия не увидеть, из этого положения ударить можно быстро и сразу в горло; хотя он и сомневался, что возможные убийцы обнаглеют настолько, что явятся в трактир через главный вход.

На пороге, когда он приоткрыл дверь, обнаружился Кристиан Хальс – недовольный и угрюмый. Смерив взглядом постояльца, инквизитор остановил взгляд на его руке, упиравшейся в стену, и мрачно выговорил:

– Убери ножик. Ложная тревога.

– От осторожности еще никто не умирал, – возразил Курт, однако руку с кинжалом опустил и спрятал клинок в ножны, по-прежнему держа дверь лишь чуть приоткрытой.

Хальс помолчал несколько секунд, глядя на него выразительно и ожидающе, и, не услышав приглашения войти, с бледной усмешкой осведомился:

– Исповедуешь своего expertus’а?

– В едальник прямо здесь засветить или выйдем во двор? – в том же тоне поинтересовался Курт, и тот пожал плечами:

– Если не желаешь меня впустить – придется выйти. Есть разговор, который я не хочу вести в общем зале, где нас могут услышать.

Курт обернулся на Нессель; та по-прежнему спала – невзирая на заметную духоту, завернувшись в одеяло по самое лицо.

– Входи, – кивнул он, раскрыв дверь шире и отступив назад. – Проходи вон в ту комнату и говори тише.

Хальс молча кивнул, переступив порог, и зашагал к комнате Нессель, искоса бросив взгляд на разбросанную по полу одежду и спящую ведьму, однако на сей раз придержав комментарии при себе. У стола Курт остановился в нерешительности, ненадолго замявшись, ощутив внезапно отголосок прежнего ледяного испуга где-то в глубине рассудка, потом, решительно выдохнув, взялся за изогнутую ручку плошки, поднял светильник со стола и вместе с ним направился следом за Хальсом.

Тот уже восседал на единственном табурете, озирая комнату; на запертых ставнях его взгляд задержался чуть дольше, однако Хальс промолчал, лишь едва заметно нахмурясь. Курт поставил светильник на подоконник и уселся на постель Нессель напротив собрата по служению.

– Итак? – приглашающе осведомился он, и инквизитор кивнул:

– Итак. Для начала мне бы хотелось знать, что ты делал минувшим вечером в доме убитого скупщика краденого.

– Это был скупщик краденого? – искренне удивился Курт. – Не знал.

– Посредник между скупщиками и ворами, – уточнил Хальс чуть раздраженно. – Но ты не ответил.

– Я все рассказал магистратским следователям, явления которых, заметь, дождался, хотя обязан не был.

– Услышал крики из окна дома и ринулся на помощь? – скептически покривил губы инквизитор. – Мне нравится эта сказка. Она такая героическая.

– Ты сейчас обвинил меня во лжи? – поднял бровь Курт, и Хальс поморщился:

– Вот только давай ты не будешь строить оскорбленную невинность. Обвинять я тебя не могу ни в чем – рангом не вышел, однако не могу не сказать, что в данную версию не верю. Свидетель, который сообщил об убийстве, сказал, что вас там было трое, однако, когда магистратские явились на место, обнаружили в доме лишь тебя и твоего expertus’а. Кто третий?

– Прохожий, – пожал плечами Курт. – Шел мимо меня, когда послышались крики, и решил помочь служителю Конгрегации. Славный горожанин. Я отпустил его, не желая вознаградить за его добродетель лишними проблемами.

– В этом квартале не может быть славных горожан, Гессе, – отрезал Хальс. – Это место обитания всевозможной швали и, вообще говоря, убийства там – дело нередкое.

– В таком случае, не понимаю, почему на сей раз настолько взбаламутился Официум, что будущий обер-инквизитор лично бегает ночами по домам свидетелей.

– Свидетелей ли? – с нажимом произнес Хальс. – Скажу прямо, твоя слава и связанный человек, отдавший Богу душу в состоянии отбитого куска мяса, сочетаются куда более, нежели ты – и внезапный порыв вломиться в дом в нехорошем квартале, дабы спасти владельца.

– Молва порой преувеличивает.

– Кончай клепать мне мозги, Гессе. Мальчишку Ульмера можешь держать за дурака, а мне травить байки нечего. Какого хрена ты делал в том доме и почему оказался в этом квартале?

– Не скажу, – просто отозвался Курт, и будущий обер-инквизитор запнулся, глядя на него недобро и напряженно; он вздохнул: – Не могу сказать. Единственное, что тебе можно узнать, – это связано с убийством inspector’а Штаудта. Более я тебе раскрыть не могу ничего: сам понимаешь, ты persona suspecta[52] так же, как и все служители Официума, а посему, если кто кого и может, и должен допрашивать, то уж точно не ты – меня.