И аз воздам

Терпенье одолеет все дела,

А спешка лишь к беде всегда вела.

Алишер Навои

— Господин конт! Господин конт! — потряс Брехта за плечо вечный ливрейный Гюстав. За такие побудки не один раз Валериан его, должно быть, в нокдаун посылал. Выжил и опять нарывается. Витгенштейн поздоровше Зубова будет и обучен ко всему прочему удары в нужные места наносить. Рисковый парень этот Гюстав. Или глупый.

— Чего опять? — не отстанет ведь, Брехт стащил с головы одеяло, прохладно утром, пороть этого Гюстава некому, опять печи вовремя не затопили. — Ох, вы тут добалуетесь, ох, вы доиздеваетесь, пока я вас всех голыми в Неве не утоплю.

— Ваше Сиятельство, прибыл курьер из дворца от государыни Марии Фёдоровны, она приглашает вас на утреннее чаепитие в Зимний дворец в десять утра. — Ни разу не испугался Гюстав, вон как припечатал.

Пришлось графу резко вскочить и начать действовать.

— Умывать, бриться, одеваться, и кофею принеси. И …

— Я бы посоветовал вам, Ваше Сиятельство, поспешить. Время девять часов. — Наверное, со злорадной улыбкой, в спину картавил на французском проклятый Гюстав в министерской шитой золотом ливрее.

— Так поторопись и распорядись насчёт кареты.

— Ваших людей пытаются поднять на ноги. Пьяны-с. Разброд и шатания. — Последнее — не точный перевод с гальского наречия.

— Гюстав, меньше разговоров, больше дела, опоздаю, сам лично на конюшне запорю.

— Кофе готов, месье конт, таз с водой тёплой в туалете.

— Молодец, купи огурец. — Ох, опять предстоит экзекуция с сцарапыванием щетины опасной бритвой, как её не точи, а до «шика» или «жиллетта» ей не дорасти никогда. Щетину надо сперва отпарить, потом долго намыливать несколько раз, что размягчить волосы и только потом приступать к бри… Да один чёрт к экзекуции — сцарапыванию.

Пришлось из-за нехватки времени просто намылить один раз и, кривясь, и охая, сцарапать с себя щетину, хорошо хоть вчера брился, и потому наросло не больно бохато.

Когда на улицу, одетый в голубой ментик мариупольского полка, выскочил, то карету только запрягали. Сонные и помятые Ивашки натыкались друг на друга. А Сёма Тугоухий вообще стоял сам по себе и скармливал краюху хлебы кореннику. Нет, нужно съезжать от Зубова и дисциплину во вверенных частях налаживать. Куда только? Купить свой дом в Питере? Теперь денег хватит. Только не сегодня завтра его в Москву к полку отправят и там ещё и помогать Константину нужно будет к коронации готовиться, не до дисциплины в рядах дезертиров будет. Там целый полк таких же лоботрясов, выпивох и сонь.

Вообще, всё плохо в этом времени с часами, даже луковицы, что в кармане жилетки носят ещё не лишку, а жилеток так на Руси матушки и вовсе пару штук, да и то на наглах. Они её пока из шёлка всякого шьют и под фраком носят, наши пока английскую моду не спешат перенимать. Консерваторы.

Успели. На дворцовую площадь приехали, Брехт там карету бросил и поспешил ко входу. На часах поручик семёновец полюбопытствовал, куда это господин генерал бегом несётся.

— Приглашён Государыней императрицей Марией Фёдоровной на чаепитие к десяти утра. — Выдохнул Пётр Христианович.

— Васильев, проводи Их Сиятельство на второй этаж в покои Государыни. — Отдал приказ старший караула поручик и солдатик пошагал к лестнице, даже не оглядываясь на Витгенштейна. А где «Есть», «Слушаюсь», «Так точно», «Следуйте за мной Ваше Превосходительство». Эх, мало Павел пожил, не успела дисциплина в гвардии организоваться.

Мария Фёдоровна была одна. Брехт думал, что попадёт на семейный завтрак, маленький Колька Палкин, принцессы Мария, Екатерина, Анна, а может и мелкий Мишутка. Нет, не попал в сей цветник. Тет-а-тетный завтрак. Странно.

Государыня встретила его стоя и выглядела плохо, лицо набелили и нарумянили, но следы слёз остались или это уже новые поверх натекли.

— Что с вами, Ваше Величество? — поклонился граф, — Что-то случилось?

Мария Фёдоровна тряхнула головой, видимо, мрачный мысли из головы пытаясь вытрясти.

— Вчера из Вены пришла весть, что Александра Павловна умерла после тяжёлых родов, как и её дочь новорождённая.

Нда! А интересно, зачем тогда она его позвала. Горем поделиться. Ничего про старшую дочь Павла Брехт не помнил, а из воспоминаний Витгенштейна можно было выудить только, что её выдали замуж за Эрцгерцога Иосифа — Венгерского Палантина и брата императора Франца. Что-то там с политикой. Союз с Австрией укрепить?

— Заразу, небось, акушер занёс. Они там, в Европах, все неряхи и грязнули. Перед тем как операции всякие делать нужно хоть руки спиртом обработать.