И аз воздам

— Как прикажете, Мария Фёдоровна. Я подумал, а что если на таком вот мероприятии организовать аукцион ваших работ, может, ещё кто из дам света, из фрейлин, вышивает красиво или рисует, и на эти вырученные деньги построить два закрытых учебных заведения. Для девочек — институт благородных девиц, где девочек, а потом и девушек будут учить наукам лучшие учителя из Европы, не только домоводству и языкам, но и химии, медицине, даже физике и математике. Утрём нос всей Европе. А мальчиков будут военные учить на очень образованных офицеров. Назовём это заведение Суворовским училищем. И там тоже будет и медицина и физика с химией преподаваться и главное — математика, столь нужная артиллеристам и мореходам наука. И у нас будет меньше сирот и больше очень хороших офицеров. Стойте, сейчас подумал! А может — два училища, одно Суворовское, для будущих пехотных офицеров, а второе назвать в честь нашего знаменитого адмирала Василия Яковлевича Чичагова, и его же и поставить им руководить. Нечего ему на печи лежать. Пусть детям и юношеству свой опыт и знания передаёт. Имея перед глазами каждый день такого героя и сам тянуться к подвигам будешь.

А чтобы деньги не брать в дальнейшем из государственной казны на эти училища нужно создать фонд благотворительный имени Государыни Императрицы Марии Фёдоровны и проводить и дальше благотворительные аукционы и лотереи. Билеты прямо настоящие, как ассигнации, печатать на Монетном дворе. Розыгрыш призов раз в месяц. Две трети собранных денег на училища эти и приюты, а треть на призы. И призы ведь тоже могут быть из картин и вышивок ваших подопечных из благотворительного фонда, можно и табакерки с вашим портретом. С портретом Александра Павловича.

Мария Фёдоровна изобразила на челе задумчивость. Ничего особо нового граф не предлагал, ну, разве что эти училища полувоенные, но вот всё вместе, стройную систему, вполне себе продуманную.

— А если не захотят покупать билеты эти? — Погрозила Государыня пальцем в сторону заполненного гостями зала.

— А если не будут брать — отключим газ.

— Что вы сказали, граф? Газ? — вот ведь блин. Но прямо сорвалось само.

— А если не будут брать, то не будем приглашать на бал. Прямо смотря в глаза так и скажете, хотите быть приглашены — подумайте о сиротках.

— Пётр Христианович, вы можете завтра на обед подойти ко мне в Зимний дворец. Обсудим все более подробно, может, даже план накидаем этого грандиозного прожекта.

— Знаете, Мария Фёдоровна… — Брехт замялся.

— Не хотите со мной увидеться? — отстранилась вдовствующая императрица.

— Что вы, Ваше Императорское Величество, просто ваш сын и мой Император вернул мне генеральское звание и вновь назначил шефом Мариупольского гусарского полка, и попросил быстрее отбыть к ним и навести там порядок и ещё помочь цесаревичу Константину в организации торжеств коронационных.

— Наш Ангел велел, а я его уговорю оставить вас, Пётр Христианович, ненадолго в столице. Костенька там без вас неделю другую обойдётся.

— Наш ангел?

— Это детское семейное прозвище Александэра. — Улыбнулась такой светлой — материнской улыбкой Мария Фёдоровна, и в то же время грустной. Конечно, Екатерина чуть не в первый день ещё не отмытого младенца к себе забрала от матери. Государя воспитывать. А потом и вскоре родившегося Константина. Не успела Мария Фёдоровна с ними материнским теплом поделиться.

Точно, до самого последнего императора останется в царской семье эта традиция давать детям прозвища домашние. А что императоры не люди? У всех же в детстве были прозвища.

Когда императоры повзрослеют и отметятся делами, им уже народ заслуженные прозвища давать будет. Вон того милого мальчика Ники обзовут «Палкиным». Александру Первому титул «Благословенного» преподнесёт Сенат в 1814 году, за спасение Отечества от наполеоновского нашествия. И народ этот титул примет.

Одно интересное прозвище будет и у последнего русского императора Николая II. Обзовёт его придворная камарилья «Ананасом». Возникновение этого необычного прозвища связано с тем, что в своих речах Николай часто использовал сочетание слов:

«А на Нас выпало…»

«А на Нас свалилось…»

«А на Нас легло бремя…»

Глава 2

Событие третье

Цветут, жужжат и чудно пахнут

Весной поляны и лужки,
И графоманы и поэты
Слагают о любви стишки

Алиса Патрикеевна

Ивашки с Сёмой Тугоухим добрались до Санкт-Петербурга через два дня после графа. Путешествовали неспешно, не загоняя коней, на дормезе. Для Семёна успели вышивальщицы смастерить — построить фрак хороший, с камзолом, понятно, и он изображал из себя барина бохатого (дормез-то княжеский). Бохатого, но неразговорчивого. Французского дезертир не знает. Приехали и подкатили к дому на Миллионной, куда Пётр Христианович опять заселился. Валериана Зубова в Питере не было, он уехал в Москву, помогать Константину, готовить Первопрестольную к коронации.