И аз воздам (СИ)

— И вы намерены вытащить эту информацию из людей, которым это может быть известно, вмешавшись в сложные, тяжелые и крайне шаткие переговоры, рискуя тем, что они сорвутся, но надеясь на то, что вы правы.

— В целом — да.

— Превосходно, — подытожил Фридрих с чувством. — А знаете, майстер Гессе, мне нравится эта мысль. В особенности мне нравится тот факт, что распекать мессир Сфорца, случись что, будет нас обоих, и я готов многое отдать, чтобы в очередной раз услышать, как вы дурно на меня влияете.

— «В очередной раз»? — поднял бровь Курт, и наследник кивнул, не сдержав усталой улыбки:

— О да. Всегда, когда я пытаюсь самостоятельно принимать решения, я узнаю от мессира кардинала, что это последствия вашего влияния, и я не того человека избрал себе в кумиры; и всякий раз, как кто-то сравнивает меня с вами, грех тщеславия в очередной раз начинает шевелиться в моей душе.

— Сильно сомневаюсь, что Его Высокопреосвященство придает этому сравнению положительный оттенок…

— Я бы так уверен не был, — хмыкнул Фридрих и продолжил уже серьезно: — В случае срыва переговоров и перехода этого конфликта в бурный phasis мы с вами, боюсь, простым порицанием не отделаемся, майстер Гессе. Но так как они и без того в тупике — да, хорошо. Я допущу вас на переговоры и дам свободу действий. Хуже вы не сможете сделать уж точно.

* * *

Майстер инквизитор и его теперь уже признанный expertus едва успели перевести дух и утолить голод: вечер подкрался как-то внезапно — солнце, еще недавно сияющее прямо над головой, скатилось к вершинам холмов, будто валун, который кто-то столкнул с невидимого склона, и бездонно-голубое небо постепенно начало окрашиваться всеми цветами радуги. Лагерь сейчас казался каким-то былинным сказочным местом, несмотря на вытоптанную траву и напряженные лица людей вокруг, и даже Курт, обычно равнодушный к красотам природы, засмотрелся на игры красок и света.

Да и Нессель, хоть и уже несколько привыкшая к горам и местным пейзажам за время пути, кажется, была заворожена, а может, попросту усталость, телесная и душевная, вкупе с вынужденным бездействием, ввергли ее в задумчивость. Ведьма сидела неподалеку от шатра Фридриха с отсутствующим взглядом, вперив его вдаль, и не произнесла ни слова за последние полчаса, лишь вздрагивая порой от слишком резкого окрика или стука.

Лагерь наследника, в общем, действительно был местом сказочным в каком-то смысле, и уж точно необычным. Типичное деление на «благородное нутро» и «плебейскую провинцию», как это с иронией называли рыцари из новичков, здесь было довольно расплывчатым, и проезжая сквозь расположение войска, Курт не раз видел сидящих кружком простолюдинов, которым со свойским видом соседа в пивнушке травил какие-то байки рыцарь, или наоборот — кучку рыцарей, слушающих с заинтересованными лицами повествование какого-нибудь солдата с лицом вчерашнего пахаря, уважительно кивая на какие-то его особо удачные сентенции. Чем бы ни закончилось начинание Фридриха, а одно точно: сейчас и здесь большинство этих людей будут прикрывать друг друга в бою как свой своего, не глядя ни на какие различия…

— Славный принц, гордый принц,

Что там развевается,

На древке вздымается

Над твоим конём?

Trommel schl"agt — don don diri don!

Нессель снова вздрогнула, оторвав взгляд от гор вдали, и обернулась на голоса людей, не видимых из-за шатров по соседству, но хорошо слышных. Голоса звучали нестройно и невпопад, и самым попадающим в ритм, кажется, был кто-то, этот ритм и отбивающий, явно используя для этой цели то ли какую-то доску, то ли чей-то щит и рукоять ножа.

— Разве ты не знал, боец,

Что под красным знаменем[125]

Мы мечом и пламенем

Императора врагов покарать идём?

Rataplan don don diri don!

Кто же вы, кто же вы,

Кто в броне вперед идёт,

На плече копьё несёт,

Кто вам дал приказ?

Rataplan don don diri don!

Голоса уже подладились под ритм и друг друга, окрепли, стали громче и бодрее, и к поющим, похоже, присоединились соседи. Полог шатра наследника медленно приподнялся, Фридрих вышел наружу, остановившись у входа, и, наткнувшись взглядом на Курта с Нессель, направился к ним.

— Mia san mia[126], это так,

Были мы крестьянами,

Были горожанами,

Воины — сейчас!

Rataplan don don diri don!

Фридрих — Кайзера[127] рука,

Его слово — наше дело,

В бой идут баварцы смело

Не за страх — за честь.

Rataplan don don diri don!

Наследник, встретившись взглядом с Нессель, смущенно улыбнулся, неопределенно качнув головой, и как-то совершенно не по-королевски потупился.

Бог — на небе,

На земле ж — Императора нет выше,

Каждый пусть о том услышит,

Пусть несется весть.

Rataplan don don diri don!

Последние слова певцы дружно и оглушительно гаркнули в небеса, сопроводив его одобрительными гиками и смехом, и там, за шатрами, судя по непрерывному гулу, завязалось какое-то жаркое обсуждение.