И аз воздам

Возможно, вся родня тоже усмотрела в этом нечто неприличное, потому что справа, со стороны Бейриса, кто-то шипел и махал руками, пытаясь привлечь к себе внимание, но вышедший из-за серой стелы жрец в белой накидке строго посмотрел на недовольных и все мельтешение прекратилось под перешептывания сзади. Жрец развел руки в стороны, поставив ладони вертикально и некоторое время стоял, молча рассматривая немигающим взглядом собравшихся в храме людей. Понять, на кого он конкретно смотрит в данный момент, было невозможно — в помещении не было яркого света и казалось, что он вообще забыл, зачем вышел в этот зал. На мгновение по волосам пробежала легкая щекотка, едва заметно кольнуло в кончик носа и в левую сторону груди. Бейрис стоял, как скала, только еще сильнее сжал мне руку, пока по лицу жреца не пробежала легкая улыбка. Он опустил руки и сложил их на животе, но не спешил начинать напутственную проповедь, рассматривая нас теперь с несомненным интересом. Никто не решался прервать этот процесс до тех пор, пока сзади не чихнули громко и раскатисто. Жрец встрепенулся, нахмурился, шумно вздохнул и… тоже чихнул в ответ. Я тихо фыркнула от смеха, а Райшер предупреждающе коротко сдавил кисть. Пришлось сделать серьезное лицо и ждать проповеди.

— По милости Айди и по собственному желанию этот день стал особенным для вас, — жрец уже начал свою речь, вытирая рукой нос самым обыкновенным человеческим жестом, — потому что двое пришли в храм единственно для того, чтобы соединить свои судьбы на всю оставшуюся жизнь. Намерения мужчины и женщины, стоящих сейчас перед всеми, подтверждены их совместным приходом сюда с твердым желанием продолжить свой путь рука об руку, как они сейчас и стоят перед всеми. Держите вместе не только руки, но и силы, которые дала вам сама жизнь, чтобы с их помощью продолжить свой род в будущих детях и внуках. — Жрец шумно втянул воздух, подумал и… снова чихнул, строго посмотрел на меня и продолжил, — Айди внимает сверху вашему желанию и даже ненастный день, который вы можете воспринимать, как препятствие на дальнейшем пути, может обернуться для вас счастливым началом новой жизни. Благодати Айди достойны все, даже если кто-то усомнился в ее милосердии и внимании, только она может определить, сколько еще надо прошагать, чтобы преклониться перед ее мощью и заботой о живущих. Пусть ваши помыслы будут чисты друг перед другом, пусть ваши силы не иссякнут и послужат поддержкой вам обоим, только тогда ваш совместный путь будет прямым и светлым. Сейчас вы подпишете брачные контракты, внеся в эти листы то, что лежит у каждого из вас на сердце и это будет ваше обращение друг к другу. Да отразится здесь то, что держится в ваших душах, — заученным жестом были воздеты руки, в которые выступившие из-за серой стелы двое жрецов с почтением вложили свернутые в трубки белые листы бумаги. — Сегодняшнее подписание будет производиться на этих листах с последующим условием впаивания их в специально изготовленные для этой цели для закрепления вашего союза. Единственное, что отличает эти листы, — он продемонстрировал их поворотом кистей, — от заказанных, это невозможность одновременного проявления на них написанного вами, но, если будет на то разрешение второй стороны, то мы охотно дадим прочитать написанное. В связи с этим я еще раз задам вам обоим вопрос, будете ли вы подписывать ваш брачный контракт на этих листах или отложите это до дня, когда будут изготовлены другие, согласно требованиям Совета?

— Да, будем, — Бейрис чуть толкнул меня плечом и я поспешила подтвердить согласие.

— Тогда присядьте за этот стол, — листы аккуратно легли на короткие торцы и к каждому углу встал жрец, охраняющий подход к этому знаменательному месту, — и занесите то, о чем я говорил.

Дойдя в сопровождении Райшера до низкого табурета, я устроилась поудобнее, взяла протянутое одним из жрецов писало и задумалась, глядя на чистый лист перед собой. Остальная родня сгрудилась за спиной Бейриса на расстоянии около метра, охраняемом молчаливыми жрецами и начала сдавленно шушукаться, толкаться и даже вести какие-то подсчеты, убеждая друг друга соглашаться или отказаться от предложенного. Делалось это не столь громко, как я видела ранее, поэтому услышать, что предлагает вторая сторона, почти не представлялось возможным, тем более, что длина стола составляла метра два с половиной. Ну и что будем писать, Валерия Павловна?